"Георгий Мартынов. Кто же он?" - читать интересную книгу автора

недооценивать умственные способности противника. Но тут совсем другое. В
любом партизанском отряде Михайлова расстреляли бы без малейших колебаний...
- Мы же колеблемся.
- Только потому, что знаем, как он вел себя во вчерашнем бою. Цель
любого агента - войти в доверие, закрепиться там, куда его послали. С этой
целью он может демонстративно бить своих, - это в стиле гестапо. Но его цель
не может состоять в том, чтобы его самого убили в первом же бою. А Михайлов,
об этом говорят все, с кем я ни беседовал, в полном смысле слова бросался
навстречу смерти. Ведь именно он подавил пулеметный дот, мешавший
продвижению взвода Молодкина, и остался жив по чистой случайности. Если бы
это сделал другой партизан, я немедленно представил бы его к ордену. И ты
тоже.
Помолчали.
- Утром, - сказал Нестеров, - когда он сам предложил нам расстрелять
себя, я заметил, что его глаза радостно блеснули при этом.
- Я тоже заметил. И это еще больше убеждает меня подождать с решением
его судьбы. В жизни этого человека есть какая-то тайна.
- Может быть, угрызения совести?
- Возможно. Все, кто видел его в бою, убеждены - Михайлов ненавидит
фашистов всем своим существом. Угрызения совести? Если так, он хочет смыть
свою вину собственной кровью.
- Весь вопрос, какая это вина.
- Я уверен, что он расскажет. Когда почувствует, что заслуживает
снисхождения.
Нестеров поморщился.
Лозовой понял его мысль и сказал:
- Посуди сам, Федор Степанович. Можем ли мы, после геройского поведения
Михайлова в бою, расстрелять его, не имея явных доказательств? Какое
впечатление это произведет на людей? Ведь бойцы Молодкина молчать не будут,
они всем расскажут. Конечно, никто ничего не скажет прямо, но люди будут
думать, что мы с тобой поторопились и расстреляли человека ни в чем не
повинного.
- Всё ото так, - сказал Нестеров. - Но в том, что у пас нет
доказательств, ты, пожалуй, неправ! Грубая ложь - это доказательство!
- Где ложь?
- Ты же знаешь. Он говорит, что присоединился к отряду в селе, где мы
якобы ночевали, что был в лагере военнопленных, тогда как там не был. Я уж
не говорю о том, что он "забыл", где воевал до плена. И "не знает" человека,
шедшего к нам вместе с ним.
- Он может и в самом деле не знать его. Забыть, где воевал, также
мог, - контузия есть контузия. Вывод, что он не был в лагере, сделал я сам.
Признаюсь, поспешил с этим выводом. Он мог по пути зайти куда-нибудь, где
его спрятали, дали помыться и снабдили чистым бельем. Это правдоподобно, и я
спрошу его об этом. Остается только одно - утверждение, что мы перед боем
останавливались в каком-то селе.
- Да, пожалуй, - согласился Нестеров. - А с этим как быть?
- А очень просто. - Лозовой словно сердился на Нестерова за его
упрямство. - Очень просто. Я сейчас напишу тебе докладную записку, что к нам
пришел новый партизан, опишу его поведение в бою, а затем, прибавив, что он
что-то путает о месте, где к нам присоединился, потребую расстрела. Утверди,