"Павел Марушкин. Старая Контра ("Каюкер и ухайдакер" #3) " - читать интересную книгу автора

кипадачи словно окружала некая мрачная аура: прохожие сторонились его,
мелкие воришки - подавно. Эти юркие, пронырливые человечки походили на
стайку опоссумов, увидавших внезапно крупного хищника и спешащих убраться с
его пути как можно скорее.
Мелодия звучала всё громче и громче; шаман начал глубоко дышать,
успокаивая сознание и готовясь к скорой схватке. Он свернул за угол и резко
остановился, поражённый не ощутимым для прочих могучим аккордом. Ведьма
была здесь!
Шаман повернул голову. Да, бесспорно... В этом доме. Над одной из
дверей красовалась новенькая вывеска: "Табакокурительный салон смоукеров.
Зайди и испытай наслаждение!" У приоткрытых дверей был выставлен грубо
сколоченный деревянный щит. На нём кто-то неумело, но старательно вывел: "1
папироса - 1 монета; 1 сигара малая - 15 монет; одна сигара элитная - 20
монет. Кальян (1 час) - 25 монет (на троих). Весовой табак. Заходите - всё
законно!" Слово "законно" было трижды подчёркнуто. Что делалось внутри,
рассмотреть с улицы не представлялось возможным; дверной проём закрывала
сделанная из разноцветных пластмассовых бус занавеска. Шаман потянул носом,
осторожно, чтобы ненароком не брякнули, раздвинул нити и заглянул внутрь.
Некогда здесь, похоже, располагалось маленькое кафе, или бар, или ещё
что-нибудь в этом роде: несколько круглых столиков и высокая стойка
остались ещё с тех пор. Однако теперь стеллаж за стойкой украшали не
бутылки с напитками, а небольшие широкогорлые банки, аккуратно закрытые
сверху пергаментом и перевязанные шпагатом; на столиках же место солонок и
перечниц заняли массивные глиняные пепельницы. На самой стойке выстроились
в ряд несколько кальянов; ещё один, самый большой, лениво пускал к потолку
завитки ароматного дыма за прилавком. Справа от входа имелась небольшая
дверка с загадочной табличкой "Ху-мидорная".
Та, которую шаман искал, стояла к нему спиной, облокотясь о стойку и
нависая над маленьким и, судя по виду, очень испуганным синекожим
человечком. Больше в табакокурительном салоне никого не было.
- Ты пойми, пацан, - хрипела Перегнида, склоняясь над дрожащим от
страха продавцом и не замечая появления шамана. - Я ведь могу сделать с
тобой всё, что угодно. Могу сделать так, чтобы у тебя второй нос на лице
вырос... Или так, что тебя от стенок этой поганой дыры ложками потом будут
отскребать, усёк? Здесь вам не нулевая зона, любое моё проклятие сработает
как надо, будь спок!
- Большой Папа сказал, в долг никому не давать! - пискнули из-за
стойки.
Перегнида зловеще расхохоталась.
- При чём тут "в долг"?! Ты что, воображаешь, я собираюсь вам за
что-то платить? Это вы мне будете платить, если хотите остаться целыми и
относительно здоровыми; и платить станете самым лучшим табаком, который
только у вас есть! Вы мне и так уже задолжали, по жизни! Уехали, понимаешь,
не попрощавшись! И вообще хватит тут трястись; ну-ка живо дай мне вон ту,
крайнюю банку; посмотрим, что у вас там. И гони сюда свою трубку.
- Трубку?!
- Мальчик, ты что, глухой? Я два раза повторять не люблю.
- Но... Трубку!!!
- Раз я сказала - гони, значит, гони! Свою я дома оставила, но у вас
завсегда при себе, я-то знаю.