"Павел Марушкин. Старая Контра ("Каюкер и ухайдакер" #3) " - читать интересную книгу автора

- Постой, мон, - остановил его Хуц. - Мы все идём, зря ты так...
- Тогда давайте в темпе джанги! И пусть кто-нибудь из вас возьмёт
моего друга. Думаю, мне сейчас понадобятся обе руки.
Цупаж Хуц, по-видимому, имел среди обречённых немалый авторитет: Иннот
слышал, как он яростным шёпотом принялся подгонять самых нерешительных.
Хлюпика подхватили под мышки похожие друг на друга как две капли воды
рябоватые мужички и потащили следом за каюкером. Иннот, держа бумеранг
наготове, решительно шагнул в чёрный провал ворот некрозориума. Он глубоко
вздохнул и невольно скривился, переходя на энергетическое зрение: мерзкие
эманации страданий и безысходности пропитали здесь, наверное, каждый
сантиметр поверхности. Снова возникло чувство течения, потока,
устремляющегося куда-то вниз; в мозгу замелькали бессвязные образы: грязная
труба, полная мутных канализационных вод... Осклизлые подземелья, мерцающие
мёртвым гнилостным светом... Река, несущая вздувшиеся, опухшие до
неузнаваемости трупы людей и животных... Иннот тряхнул головой, пытаясь
унять расшалившееся воображение. Остальные, по-видимому, тоже чувствовали
себя неважно.
- А ну-ка, подтянитесь! - то и дело шипел Хуц. Через несколько
десятков метров темнота сменилась бледными зарницами. "Неужели элементаль,
- подумал каюкер, - ещё один!" Но это был не элементаль. Под потолком,
повиснув в неопрятной мешанине проводов, рассерженной осой гудела тёмная
газосветная трубка. Синеватое свечение копилось в её концах - и время от
времени проскальзывало по всей длине, выхватывая на миг из мрака голые,
заляпанные чем-то трудноопределимым стены. За поворотом тоже моргало, но в
другом ритме, чаще.
Осторожно ступая, каюкер двигался по длинному, заметно идущему под
уклон коридору. Уже несколько раз тот сворачивал; и с каждым поворотом всё
сильнее становилось давление, незримый гнёт, тяжкой ношей ложащийся на
плечи. Токи энергий вокруг тоже изменились, стали заметно сильнее - беглецы
словно приближались постепенно к какой-то дыре, засасывающей всё и вся.
Трудно сказать, как долго длилось сторожкое путешествие в полумраке: может,
пять минут, а может, полчаса... Наконец за очередным поворотом Иннот ощутил
некое присутствие. Что-то ждало там; что-то мерзкое и вместе с тем не
похожее ни на жмуров, ни на живых людей... Ровный неподвижный отблеск
ложился на пол: наверное, за углом была единственная нормальная лампочка.
Каюкер, держа бумеранг наготове, шагнул навстречу свету... и замер.
Обречённые один за другим выворачивали из-за угла, поднимали взгляд - и
тоже останавливались, не в силах более пошевелиться.
Коридор заканчивался тупиком. Низенькая железная дверца была вмурована
в кирпичи, а прямо над ней, ярко освещенный, в аккуратной застеклённой
рамочке висел портрет Великого Эфтаназио.
Это лицо сразу и бесповоротно приковывало к себе взгляд. Довольно
заурядная, даже простоватая внешность, казалось, только подчёркивалась
жидкими волоконцами бородки и свисающих на плечи волос. Бескровные,
намеченные скупыми штрихами губы, маленький нос-пуговка, развитые, сильно
выдающиеся высокие скулы, тяжёлые веки, глаза... Вот взглядом с Великим
встречаться как раз и не стоило. Рискнувший сделать это в первый миг
содрогался от некоего не вполне понятного омерзения, словно не карандашный
рисунок на листе бумаги был перед ним, а сочащиеся гноем и сукровицей
дыры... А после уже не мог отвести глаз.