"Павел Марушкин. Старая Контра ("Каюкер и ухайдакер" #3) " - читать интересную книгу автора

Сделав над собой титаническое усилие, Иннот полностью перешёл на
энергетическое видение - но облегчения это не принесло, ибо страшные зенки
присутствовали и здесь. Именно в них упиралось остриё незримого водоворота,
токи энергий, и сила этих токов, этих течений была такова, что разом
высасывала человека, оставляя лишь бесчувственную оболочку...
"Бросай бумеранг! - грянул в ушах Иннота хор испуганных голосов,
каждый из которых был его собственным. - Бросай скорее, иначе будет
поздно!" Но каюкер даже не пошевелился...
"Ты чё творишь, чудила?! - Этот голос, бесспорно, мог принадлежать
только одному персонажику. Сол Кумарозо каким-то непостижимым образом
умудрялся сохранять свою индивидуальность, даже будучи невидимым. - А ну,
запустил этой своей хреновиной в портрет, живо!" - "Не могу, Сол! Рука не
идёт!" - хотел было крикнуть в ответ Иннот, но тут Кумарозо сообразил,
видно, в чём дело, - и полилась музыка.
Эту мелодию Иннот вспомнил и узнал сразу: именно её сыграл Сол на
достопамятном выступлении перед конкурсной комиссией фестиваля, которое они
с Дворнике наблюдали на экранчике старенького телевизора... Всё та же
пронзительная и насмешливая нота, которая всё длится и длится, не кончаясь,
- и следом за которой приходит музыка джанги.
Бумеранг, курлыкнув, чёрной птицей рассёк пространство и врезался в
портрет Великого Эфтаназио - прямо в лоб, в точности так, как Иннот
расправлялся со жмурами. На краткий миг всё застыло: бумеранг словно прилип
к картону, осколки стекла неподвижно зависли в воздухе, секунды споткнулись
и замерли, прервав свой безостановочный бег... А в следующее мгновение
портрет сорвался с гвоздя и рухнул на пол под аккомпанемент звона и хруста.
Обречённые один за другим приходили в себя, со стонами хватались за
голову; разрыв контакта с ликом Эфтаназио более всего напоминал удар
кувалдой по затылку. Хуц уселся на пол и, морщась, растирал виски, цедя
сквозь зубы ругательства. А Иннот улыбался. Музыка с каждой секундой
звучала всё тише и тише, но она была с ним - и будет всегда, что бы ни
случилось. "Спасибо, Сол! Ты самый великий из всех нас, чтоб меня предки
взяли!" - мысленно обратился к нему каюкер. "Я знаю, - скромно ответил
Кумарозо. - Всегда пожалуйста..."
- Ну чего, все очухались? - сурово спросил Иннот, оборачиваясь.
Ему нестройно отвечали, что нет, не все, и не очухались вовсе, как от
такого сразу очухаться, никак это невозможно...
- Ну, а раз все, нечего рассусоливать. Хуц, давай-ка, строй свою
банду. И подберите моего кореша, ясно вам?
- Тише! - вдруг испуганно шикнул кто-то. - Слышите?
За железной дверкой нарастал шум. Иннот, стоявший к источнику звука
ближе остальных, осторожно попятился; обречённые и вовсе спрятались за
угол. Шум становился всё громче и громче, потом стал затихать. "Странно, -
подумалось каюкеру. - Как будто за дверью кто-то катит целую вереницу
тачек". Шум опять возобновился: невнятный зловещий голос что-то пробубнил,
тачки тронулись с места и покатились куда-то вдаль; перестуку колёс вторило
гулкое эхо.
- Эй, уважаемые! - негромко окликнул Иннот. Из-за угла осторожно
высунулась голова.
- Кто-нибудь из вас слышал про некрополитен? Похоже, это он самый и
есть, за дверью...