"Евгений Клеоникович Марысаев. Повесть о белой медведице (Повесть) " - читать интересную книгу автора

на которой лежала нерпа. Но в том-то вся и загвоздка, как 
н е з а м е ч е н н о й  проплыть эти сто метров...
Недаром эскимосы не перестают удивляться уму, хитрой
изобретательности нанука - белого медведя. Как же вышла медведица из столь
затруднительного положения? В полынье там и сям плавали большие и малые
осколки льда, раздробленные недавним свирепым штормом. Медведица
спряталась за одну из льдин, пирамидкой торчавшую из воды, затем начала
толкать ее передними лапами по направлению к отдыхавшей нерпе. Плавучая
пирамидка не могла вызвать беспокойства тюленя. На это и рассчитывала
медведица.
Любопытные медвежата высунулись из-за тороса, наблюдали за охотой.
Они не однажды были биты родительницей за подобное любопытство во время ее
охоты, потому что не раз спугивали тюленей своим появлением. И сейчас
соблюдали величайшую осторожность, даже прикрыли лапами дегтярной черноты
носы, особенно выделявшиеся на ослепительной белизне снега.
Пирамидальный осколок льда продвигался к цели медленно, но неумолимо.
Медведица ни разу не выглянула из-за льдины; изредка она, скрытая от нерпы
маленьким непроницаемым айсбергом, высовывала из воды голову, жадно нюхала
воздух и по запаху определяла нужное направление.
Когда до тюленя было метров двадцать, медведица оставила свое укрытие
и бесшумно нырнула. Под водой она находилась не более двух минут. Дольше
без воздуха ей не выдержать. Прилизанная водою хищница появилась у кромки
плавучей льдины, нос к носу с нерпой, шумно и внезапно, взметнув веер
радужных брызг. Для острастки она рявкнула и коротко взревела. Насмерть
перепуганная нерпа бросилась к противоположной кромке льдины. Этого-то
медведице и надо. На своих ластах нерпа на удивление подвижна и неуловима,
подобно дельфину, лишь в воде, а по льду передвигается неуклюже, с
черепашьей скоростью. Хоть и невелика была плавучая льдина, но пересечь ее
тюлень не успел. С рысиным проворством медведица вспрыгнула на ледяную
твердь, в два прыжка настигла нерпу и страшным ударом левой лапы проломила
ей череп. Нерпа тотчас испустила дух, даже ластой не дрыгнула.
Охота удачно закончилась, но медвежата не появлялись из-за своего
укрытия, а продолжали воровато выглядывать, все прикрывая лапами черные
каблучки носов. Они получили строгий материнский приказ: не обнаруживать
себя. И они выполняли его.
Медведица тем временем принялась пожирать тюленя. Первой она
насыщалась вовсе не потому, что была бесчувственной эгоисткой. Во-первых,
для медвежат ей надо наполнить соски молоком, а без пищи сделать это
невозможно; во-вторых, ослабленная голодом, она не сможет рассчитывать на
полный успех в будущей охоте. Но все же медведица съела самое невкусное:
ласты, голову, шкуру, а жир и сросшееся с ним нежное мясо оставила
детенышам.
Удачливая добытчица уже подхватила зубами тушу тюленя, собралась
броситься в воду и переплыть полынью, когда стало происходить что-то
непонятное. Медведица вдруг в ужасе отпрыгнула от кромки, шарахнулась к
центру льдины. Потом заревела, заметалась. Льдина словно ожила,
заколыхалась. Медведица резким движением шеи швырнула тушу нерпы в
полынью. Тотчас возле полузатонувшей туши взбугрилась свинцовая вода, из
океана высунулась громадная зубастая пасть и целиком заглотила лакомый
кусок. Ненадолго успокоившаяся было льдина вновь ожила, заколыхалась,