"Евгений Клеоникович Марысаев. Повесть о белой медведице (Повесть) " - читать интересную книгу автора

превратилась в крупного, красивого зверя весом около полутонны, длиною за
два метра, с роскошным пушистым мехом с золотистыми подпалинами, с
толстенным, семисантиметровым слоем жира, каменной твердости мышцами. Нос
ее сгорбился, холка вздыбилась.
В Арктике был март, а в это время у белых медведей начинается гон.
Могучий инстинкт материнства заставил медведицу не чураться, как прежде,
самцов, а напротив, искать с ними встречи. Впрочем, этой встречи искать не
пришлось. Самку неотступно преследовали четверо самцов на небольшом
расстоянии друг от друга.
Медведица отдала предпочтение самцу ровного лимонного цвета,
удачливому охотнику, отъевшемуся тюленьим жиром. Он был крупнее, шире
грудью, матерее остальных и не из робкого десятка: преследовал медведицу
первым. Изредка самец останавливался; тотчас замирали и другие. Он грозно
рычал, рявкал и по-змеиному шипел. Много миль осталось позади, прежде чем
лимонный самец решил атаковать противников. Два самца, которые плелись
позади, не оказали мало-мальски серьезного сопротивления. Один давно и
тяжело болел туберкулезом, его легкие были изрешечены кавернами, как
простреленный картечью и жаканами брезент. Он даже не вступил в поединок и
при виде атакующего конкурента закряхтел, затем неожиданно по-кошачьи
мяукнул и с хриплым, свистящим дыханием припустился наутек. Больше он не
показывался. Другой самец в свое время обладал недюжинной силой и
выносливостью. Но год назад на полярной станции, забравшись в
палатку-склад, он налакался из банки клея "БФ" и заболел циррозом печени.
От усталости и при сильном волнении у него частенько случались приступы с
невыносимой болью. И сейчас, едва начался поединок, в правом боку вдруг
так защемило, что не продохнуть. Он вынужден был отступить и тоже
обратился в бегство.
Крепким орешком оказался третий самец. Он чуть уступал
самцу-лимоннику ростом и силой, но на его стороне было другое
преимущество - молодость, легкое дыхание. Жестокая битва затянулась
надолго. Крепкие, толстые когти вырывали клочья шерсти, до мяса, как
острым ножом, распарывали кожу. Самка наблюдала за смертным боем, рявкала
от возбуждения. Она хотела, чтобы победителем вышел самец-лимонник. Но
он-то и начал сдавать первым. Тогда медведица сама вступила в драку. Она
сзади прыгнула на молодого самца. Зверь с непрерывным ревом повалился на
спину, открыв беспощадным клыкам шею и живот. Через минуту соперник был
мертв. Парок, поднимавшийся от лужи натекшей крови, шипел и потрескивал -
замерзал на лету и осыпался на снег мельчайшими кристалликами. Звери
залегли, отдышались. Потом самка долго зализывала самцу боевые раны. Затем
они принялись пожирать тушу своего соплеменника. К мясу не притронулись -
насыщались внутренностями и жиром. Жира было много, около ста килограммов,
и вся эта масса поместилась в медвежьих желудках. Обычно медведи не
бросают недоеденных туш, а здесь же, переждав день-другой, непременно
сожрут ее полностью, потому что ой как нелегко добыть пищу в голодной
Арктике. Но сейчас они бросили ополовиненную тушу и ушли. В природе
существовала сила мощнее страха голодной смерти. Проявлялась она весной.
Целый месяц звери провели вместе. Самец оберегал, ухаживал за самкой
с необыкновенным усердием и заботой. Дни напролет она лежала, грелась в
скупых лучах недавно появившегося солнца, а он добывал и приносил ей пищу,
в ярости отгонял самцов, которых за много верст притягивал запах самки.