"Геннадий Николаевич Машкин. Синее море, белый пароход (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Да, гармошку нам с мамой пришлось отнести на базар и обменять на
галеты. Размоченные в молоке галеты любит мой больной брат Юрик. Иначе бы я
не отдал гармошку маме. Отец прислал ее нам с Юриком.
- Мы на фронте раздобудем целый духовой оркестр! - выпалил
Скулопендра. - Я буду играть на самой здоровой трубе. - Он приставил ко рту
кулак и надул щеки: - Бум-туру-рум...
- Перестаньте! - оборвал я их. - Надо думать о главном...
- М-мне отец с-снился вч-чера, - тихо сказал Лесик.
Мы наклонили головы. Отец Лесика погиб в битве с японцами на озере
Хасан. И мы собирались мстить за него так же, как за моего деда, партизана.
Дед такой бравый на фотографии, что висит у нас на стене. Усы вверх
подкручены. И на эфесе сабли рука с крупными костяшками пальцев. Японцы
сожгли деда в топке паровоза в двадцатом году. Я читал об этом в книжке про
партизан Дальнего Востока. Было так... Вначале оккупанты делали вид, что
борются за мир и поддержание порядка в Хабаровске и на всем Дальнем Востоке.
Но когда партизаны накостыляли по шее колчаковцам и выперли их из
Хабаровска, японцы оскалили зубы. Они решили утопить советскую власть в
партизанской крови. И вот генерал Сиродзу написал в хабаровской тогдашней
газете, что японские войска покидают город.
Я наизусть помню две строчки из его брехни: "Жалко покидать население
Дальнего Востока, с которым мы познакомились так близко, так кровно, питая к
нему самую теплую дружбу. Желаем полного успеха в строительстве и сохранении
мира и порядка".
А утром японцы ударили из пушек по городу.
Бабушка рассказывала, как отступали партизаны. Дед забежал домой
проститься, и это сгубило его. Он не догнал свой отряд, который залег в
тайге за пеньками. Японцы ранили деда в ногу и схватили его. А потом
раненого деда японцы кинули в раскаленные глубины паровозной топки... У
бабушки в узелке на дне сундучка хранится шлак из топки того паровоза... Я
не могу спокойно глядеть на дверцу горящей печи. У меня начинают зябнуть
плечи, когда я вижу красные колосники...
- Оркестром не отомстишь, - сказал я и стукнул кулаком по столу.
- Тогда завтра надо выходить, - сказал Скулопендра, шоркнув носом. -
Придется пёхом...
- Может, еще немного подождем, ребята? - пошел я на попятный. - Должен
отец вот-вот подъехать.
- Надо рискнуть, - заявил Скулопендра. - Будем-будем ждать этот
"мерседес", а войне и конец!
- Н-на наш век х-хватит, - пробормотал Лесик. Глаз его блеснул, как
кончик штыка.
- А вдруг войны больше вообще не будет? - сказал Борька и заиграл на
своей балалайке "Светит месяц".
- Ну да... - недоверчиво протянул Лесик.
- Все может быть, - решил Скулопендра и подвинул мне тряпицу с нашим
оружием, - потому и надо спешить.
- Завтра утром, в девять ноль-ноль, быть здесь как штык, - объявил
тогда я и еще раз перебрал наше оружие: патрон от крупнокалиберного
пулемета, самопал с свинцовой рукояткой, новенькие рогатки, для которых мы
изрезали противогаз, и две самострельные ракеты, изготовленные Лесиком.
Небогато, конечно, однако на первый случай есть. Я завернул все снова в