"Геннадий Николаевич Машкин. Синее море, белый пароход (Повесть) " - читать интересную книгу автора

тряпицу и встал.
- Сайонара, - попрощался я по-японски.
- Пока.
- До завтра.
- С-смерть яп-понским самураям!
Уже два года мы занимались в школьном кружке японского языка. И в
штаб-пещере я ввел порядок - как можно больше говорить по-японски: партизаны
должны знать язык врага. Но ребята ленились.
Раздвигая заросли паслена, я дошел до нашего огорода и поднялся по меже
к дому. Я хотел уже заскочить в сенцы, но остановился. Калитка с улицы была
распахнута. Она криво качалась на брезентовых петлях. Что такое? Мама за
калитку всегда нас ругала. Оставь открытой - заберется коза в огород и таких
бед натворит...
Я закинул веревочную петлю калитки на кол и вошел в дом.
Посреди комнаты сидел на венском стуле человек в кителе под цвет табака
и таких же брюках с напуском на сапоги "джимми". Китель на груди его
обтягивали ордена и медали. На погонах - широкая серебряная полоска. Это
отец сидел передо мной, старший сержант.
У него была сморщена правая щека, будто ему больно улыбаться. Стальные
зубы сжимали трофейную сигарету в правом углу рта. У отца курчавились
синеватые волосы. Бугры его глаз были до половины прикрыты веками, словно
отец очень устал и ему хочется спать. Я сразу отметил про себя, что мы с
отцом не очень-то друг на друга похожи. Я на деда похож и маму. Лицо у меня
круглое, волосы прямые, цвета сосновой коры. И только носы у нас с отцом
оказались одинаковые - острые, с горбиком.
- Ну, сынок, подойди ко мне, - сказал отец голосом, похожим на скрип
новых сапог. У военных, я замечал, такие голоса.
У меня засвербило в носу. Наконец-то "мерседес". Но где он?.. Может,
стоит на станции, на платформе?
У мамы горел блин на сковородке. Бабушка сидела рядом с отцом на
табуретке и выспрашивала его насчет погоды в Германии. На ее коленях ёрзал
Юрик. Он доставал рукой, похожей на росток картошки, медаль "За отвагу".
Никто не догадывался спросить отца, что он привез с фронта.
- Папка, за что тебе дали такие красивые? - Юрик забренчал медалями. Он
картавил, и вместо "красивые" получалось "класивые".
- За отвагу, сынок, - ответил отец и погладил его по головке. Пальцы у
отца были темные, с глубокими бороздками в суставах.
Ну и подлиза мой братец! Уже называет этого фронтовика папой. У меня
язык не повернется... А мне надо было позарез его спросить о самом главном.
Выручил меня Юрик. Он пересел на отцовские колени и сказал, подлиза:
- Папка, а ты Герке привез этот самый... э-э-э... "мерседес"?
- Письмо, в котором он просил "мерседес", я не получил, - ответил отец,
и все засмеялись. - Но подарок есть. - Он наклонился к своему фанерному
чемодану и вынул оттуда большое яблоко с коричневой вмятиной на боку.
Яблоко славно пахло, но я отвернул голову. Вместо "мерседеса" - яблоко.
Я сжал губы, чтобы они не задрожали, потом все-таки взял яблоко.
- А ты говорил, что папка привезет тебе легковушку, - залопотал брат.
- Молчи, а то не получишь яблока, - ответил я ему тихо.