"Алексей Маслов. Воля за пределами воли! (об Ушу) (Знак вопроса N 1/95)" - читать интересную книгу автора

ушу.

Вот один из ярких примеров. Известный мастер XVIII века Чан Найчжоу в
"Книге о технике боя" в первых главах и предисловии больше внимания уделял
понятию добродетельного поступка, почтительности и скромности бойца,
нежели описанию ударов. Он считал, что ушу начинается с воспитания души, а
отнюдь не с объяснения техники поединка. Вот его слова: "Изучая кулачное
искусство, надо прежде всего совершать добродетельные поступки, в мирских
делах быть почтительным и скромным, не вступать в бой с другими людьми.
Только таким образом можно стать истинным человеком и благородным мужем".

Не покажется ли нам парадоксальным, что боевое искусство, одна из целей
которого заключается в умении нанести своему сопернику максимальный урон,
должно начинаться с овладения некими моральными нормами? "Боевое искусство
создано для того, чтобы им никогда не пользоваться", - подтверждает этот
парадокс другая сентенция из ушу. Однако этот парадокс обращается
закономерностью и необычайной продуманностью, если мы будем учитывать тот
факт, что культура, воспитывавшая в своих недрах столь искусных бойцов,
вырабатывала и определенные нормы социальной регуляции отношений этих
людей с самим обществом. Общество, равно как и сами мастера, должно быть
уверено, что их искусство никогда не будет обращено во вред людям.

Годами проверялся ученик, прежде чем его допускали до истинных тайн
школы, до наиболее эффективных приемов и методов. Удэ постепенно
превращалась не столько в ряд запретов, сколько в пробуждение
общегуманного начала в человеке. Примечательный факт - ученику редко
запрещалось что-нибудь делать, ему лишь объясняли, что тот или иной
поступок не сопоставим с идеальным образом последователя ушу. Остальное он
мог решать сам: либо следовать предписанным путем боевых искусств, либо
пребывать в мире иллюзий, считая, что может существовать боевое искусство
без морально-духовного подвижничества.

Конечно, мы говорим о неком идеальном варианте, но как ни странно, этот
идеал бойца воплощался в Китае не столь редко, как это было с западными
нравственными идеалами. Боевая добродетель представлялась не как набор
скучноватых морализаторских поучений и разрозненных дидактических
наставлений, но как раскрытие высочайшей тайны души мастера ("истинного
человека"!).

Удэ начинается с воспитания скромности как проявления особого уважения
как к учителю и собратьям, так и ко всем окружающим. Ученик, который
выказывал подобострастное поклонение учителю, но был груб и заносчив по
отношению к обычным людям, считался утерявшим важнейшую черту боевой
добродетели - всеобщность принципа искренности и изгонялся из школы.
Учитель мог строго наказать ученика за то, что он демонстрировал знания ушу
без явной необходимости, добиваясь дешевой популярности.


ГУМАНЕН ЛИ ВОИН?