"Алексей Маслов. Воля за пределами воли! (об Ушу) (Знак вопроса N 1/95)" - читать интересную книгу автора

Существует, кажется, еще одно обстоятельство, которое затрудняет
понимание воинской гуманности в Китае для представителей западной
традиции. Вопрос заключается в том, что в основе христианского понятия
"справедливости" и "гуманности" лежит ощущение непреходящей значимости и
высшей ценности человеческой жизни как творения божьего. Отнять жизнь у
другого - величайший грех, влекущий муки в "гиене огненной", тяжелые
внутренние переживания или по крайней мере осуждение обществом. Множество
произведений европейской литературы строит свое повествование именно на
коллизии убийства, раскаяния и наказания за него, причем сам момент смерти
может становиться отправной или даже центральной точкой всего
произведения. В противоположность этому в традиционных китайских романах
герой может убивать направо и налево без малейших угрызений совести и -
что может немало поразить западного читателя - без малейшего видимого
осуждения со стороны окружающих. Заметим, что все это происходит на фоне
весьма "гуманной" конфуцианской культуры.
Немалое восхищение вызывали во все времена у китайских любителей
народного фольклора имена таких бойцов, как Лу Чжишэнь, Ли Куй, Лю Бэй,
которые никогда не впадали в раскаяние или хотя бы легкую грусть по поводу
многочисленных жертв, павших от их ударов.

Попробуем объяснить этот парадокс.
Тесная связь гуманности с ритуалом в китайском традиционном обществе
приводила к примечательному явлению: понятие гуманности распространялось
лишь на тех, кто соблюдал нормы ритуального поведения. А поскольку таковым
поведением, полностью базировавшимся на чувстве осознанно ритуального
соприкосновения с миром, была проникнута вся китайская культура, то тот,
кто нарушал эти правила, считался "потерявшим лицо". Автоматически он
утрачивал и собственную гуманность по отношению к другим, то есть терял
основное свойство человека, а следовательно, с ним можно было поступать
без всякой гуманности. В этом отношении весьма показательна одна из бесед
Конфуция со своим учеником Янь Юанем. Когда Янь Юань поинтересовался, что
такое истинная гуманность, Конфуций объяснил: "Сдерживать себя и поступать
сообразно ритуалу (курсив мой. - А.М.) - вот что такое истинная
гуманность".

Вывод из всех этих рассуждений оказывается прост, хотя и неожидан, -
тот, кто не следует ритуально-упорядоченным нормам поведения, сам
вычеркивает себя из числа тех, к кому приложимо понятие гуманности. И с
ним, с человеком, "потерявшим лицо", можно поступать достаточно жестко,
если не сказать жестоко. Кстати, именно поэтому бойца, преступившего
правила своей школы, нарушившего нормы общения с учителем или с другими
людьми, могли сурово покарать или даже убить, ибо в какой-то момент он
просто переставал существовать как полноценный человек. С другой же
стороны, пока эти базовые ритуальные нормы не нарушены, необходимо
приложить все усилия, чтобы предотвратить поединок и не травмировать
соперника.
Именно поэтому в теории ушу сосуществовали внешне абсолютно
противоречивые установки. С одной стороны, учили: