"Алексей Маслов. Воля за пределами воли? (Знак вопроса N 4/94)" - читать интересную книгу автора

Каждый вид деятельности может стать "даошу", хотя для китайской
культуры есть особо предпочитаемые.
Можно даже просто беседовать на разные темы, скользя спокойным
сознанием по мирским и "небесным" делам. Такова, например, была традиция
"чистых бесед" (цинтань) в Китае - бесед, ведущихся как будто бы и не для
чего, но все время заставляющих человека следовать потоку мировых
изменений, не застывать, а находиться в духовном странствии по Дао. Таково
и ушу - на первый взгляд имеющее четко очерченную цель самозащиты и
оздоровления, но на самом деле превращенное в некий горизонт саморазвития.
Встречается и обратное - десятки лет тренировок могут не принести
успеха, а обыкновенное ремесло никак не перерастает в "искусство Дао". Это
было связано с обретением гунфу - центральным понятием боевых искусств,
которое иногда используется как полный синоним ушу. Запад узнал о
китайских боевых искусствах именно под термином "кунфу", или "конгфу" -
искаженное от "гунфу". В китайском языке гунфу имеет массу оттенков и
может менять свой смысл в зависимости от того, по отношению к чему оно
употребляется.
Далеко не всякий занимающийся ушу обретал гунфу. Этот термин сложно
перевести буквально, и легче понять его душой. Это "Великая работа",
"упорный труд", "священное мастерство", "подвижничество".
В самом широком смысле - это момент самореализации, самораскрытия,
внутреннего откровения. В ушу этот термин пришел из неоконфуцианства -
философского течения, соединившего в себе морально-этические постулаты
конфуцианства и метафизические теории даосизма, где он обозначал момент
реализации и обретения полноты жизненности, достигнутый после медитации
или "пестования своих внутренних природных свойств". Достижение гунфу
возможно в любом виде деятельности - даже в кулинарии, которой славились
китайские повара, или в умении спонтанно отвечать на любые вопросы,
поразив собеседника неординарностью и раскрепощенностью мышления, как это
было в чань-буддизме. Нужно лишь очистить сознание от всего наносного и,
как говорили китайские философы, "прозреть свой истинный облик" - всегда
свободный в самовыражении, полный величия внутренней мудрости и мастерства
в любом деле.

Гунфу можно обрести, сконцентрировав свое внимание на чем-то одном
конкретном, но после внутреннего озарения гунфу становится всеобщим,
затрагивающим все сферы деятельности человека. Здесь речь не идет о
приобретении каких-то дополнительных технических навыков, например, умения
быстро и точно наносить удар в ушу (это - промежуточная цель), но о
глобальной перестройке всех внутренних структур, о самореализации. Не
случайно большинство известных мастеров ушу в Китае были замечательными
каллиграфами, литераторами, поэтами, мудрыми императорскими советниками,
полководцами.

С XVII века термин "гунфу" стал общим для боевых искусств, даже
потеснив слово "ушу". Появляется понимание того, что существует
качественное отличие между простым кулачным бойцом и мастером,
старательным ремесленником и учителем, проникшим в тайны. Они отличаются
не количеством освоенной техники, не силой удара, но качественно иным