"Илья Масодов. Черти (про гражданскую войну) [F]" - читать интересную книгу автора

так измождающе не смеялась она прежде еще никогда.
- Чего ты, чего ты, дура? - забормотал Петька, натянув штаны и не ведая,
бежать ему или остаться.
- Ой, не могу, - сквозь смех простонала Клава. - Ой, умру сейчас.
- Да заткнись ты, дура чертова, - шикнул Петька. - Ну че тя расперло?
- Вот это, - показала Клава ему растопыренную ладонь мокрой руки, - то
же самое. Пахнет точно так же...
Новый приступ смеха привалил ее к комоду она затряслась с новой силой.
Все вокруг множилось за пеленой выступивших на Клавиных глазах слез.
- Как... как голубь накакал... - еле выдавила из себя она.
- Да пошла ты, поганка! - зло взвизгнул Петька. - Ишь ты, падло!
- Как голубь, - не унималась Клава. - Ляп и все. Ляп...
Зажмурившись, она заколотилась под стеной и не могла больше говорить.
Петька, подскочив, схватил ее за волосы, она его, он не удержался и по-
валился на колени. Несмотря на худобу он был сильнее Клавы и сразу подмял ее
под себя, прижал к полу. Клава мазнула мокрой ладонью ему по роже. Петька,
сморщась, стал плеваться.
- Что, не нравится? - поинтересовалась Клава. - Это ж твое.
Отплевавшись, Петька не знал, что ему делать с Клавой дальше. Неожиданно
она улыбнулась ему, и Петькина злость сразу куда-то ушла.
- Волосы отпусти, больно, - попросила Клава.
- А ты станешь еще обзываться?
- Захочу - и стану, - своевольно ответила Клава. - А волосы ты отпусти.
- Пока не скажешь, что больше обзываться не станешь, не отпущу.
- Не отпустишь, так я с тобой больше на чердак не пойду.
- И очень надо, - брезгливо произнес Петька. Но отпустил.
С тех пор Клава осталась жить у Павла Максимовича, а с Петькой они под-
ружились, и стали часто лазить на чердак, чтобы тискаться за комодом, кроме
того, Петька научил Клаву делать кораблики из старых газет и бить на крыше
гайками из рогатки голубей, ведь Клава совершенно озверела, и голубей ей бы-
ло больше не жаль. У Петьки была мать, тощая, с бельмом в глазу, и еще она
беспрерывно кашляла, иногда даже кровью, а отца у Петьки не было - он воевал
с белыми неизвестно где. В глубине души Клава надеялась, что ее собственный
отец встретится где-нибудь на войне с отцом Петьки, точно таким же, как его
сын, только постарше, с усами, как у Павла Максимовича, и с винтовкой напе-
ревес, и тогда Клавин отец вынет свой пистолет и пристрелит Петькиного отца,
идущего на него в атаку, а потом перекрестится, потому что убить кого-нибудь
- грех, и Клава тоже перекрестится, а Петьку отдадут в интернат, потому что
мать его совсем умрет с горя.
Павел Максимович принес Клаве немного одежды, и даже гребешок, чтобы
расчесывать волосы, еды, правда, у него почти не было, одни сухари да чай,
но сердобольная соседка тетка Маргарита подкармливала его и Клаву супом и
печеной картошкой, еще Клава ела набитых с Петькой из рогатки голубей, жаре-
ных на крыше над медной плошкой, полной ворованного керосина, она сама же их
и ощипывала, привязанных за лапы к бечевке, иногда они были еще живые, тре-
пыхались, глядели на Клаву бусинками глаз, сочились кровью, и это было ла-
комство - пососать из полумертвой птицы горячей, пьянящей крови, этому тоже
научил ее Петька, а Клава научила его называть голубей цыплятами, это она
сама придумала, чтобы было смешно.
Никто не замечал, чем Клава с Петькой занимались на вершинах домов, хотя