"Илья Масодов. Черти (про гражданскую войну) [F]" - читать интересную книгу авторадет фонтан. Уйди от ямы, нечего туда глядеть.
- Ну можно я только... - начала Клава, но тут Алексей заметил Петьку, стоящего за фонарным столбом. - Эй! - крикнул он. - Ты, там, за столбом! Петька противно рявкнул и бросился на красноармейца. Все произошло мол- ниеносно, Вестмирев поднял дуло винтовки, щелкнул затвором и выстрелил, не целясь, в метнувшуюся на него тень. Пулей Петьку сшибло с ног, он переку- выркнулся по разбитой мостовой, Вестмирев выстрелил снова, но на этот раз не попал, он точно знал, что Петька еще не ликвидирован, и в этом опять нашел подтверждение незаменимости штыка как орудия революции, но то было послед- нее, что он нашел. - Клох, - цокнула подпухшими губами Клава. И красноармеец Вестмирев превратился в этот самый клох, потому что от ненависти Клава положила свое слово внутрь человека. Теперь она узнала, что такое клох. Первым клохом стал красноармеец Вестмирев. Он весь одеревенел, резко прижав руки к телу, так что штык скребнул по земле, лицо его треснуло и разорвало свою кожу во многих местах, так что сплошь покрылось кровью, и он упал, как бревно, деревянно стукнув в камень, Петька налетел на него и стал рвать руками и зубами, но то была уже бесполезная трата злости: Вестми- рев больше не жил. Больше того, Клава откуда-то знала: он никогда уже не оживет, что угодно мертвое может ожить, только не он, потому что вся плоть его сделалась непригодной для жизни во веки веков, навсегда ушла в отход. Теперь же Клава вспомнила, что надо спешить, она соскользнула в яму и принялась рыть руками ее стену, сдирая себе ногти об осколки камня. Она рыла остервенело, упершись расставленными коленями в грунт, снег все падал и таял осыпая землю вниз, безжалостно выворачивая булыжники, пока не наткнулась на мягкую ткань волос, и маленький предмет, который вынесло на сыпучем ручейке - это была заколка, и дальше оставалось только огрести пригоршней песок с погребенного под ним лица. Когда Клава увидела это лицо, ее всю дернуло, слезы заполнили глаза - это была ее сестра Таня. - Таня, - всхлипнула Клава. - Танечка. Она и теперь не понимала, что Тани больше нет, Клаве просто жалко было свою бедную сестру, тесно заваленную здесь песком и щебнем, от этого ее неу- добного, неживого положения в толще земли Клаве было страшно и больно, слов- но ее саму резали ножом. Дрожащими пальцами Клава принялась вытряхивать из волос Тани песок, снимать его с лица, при этом Клава совсем не понимала, что делает, и только мучительно скулила. Ей никак не удавалось смести весь пе- сок, налипший Тане на глаза. Петька тоже сполз в яму, и вместе они разрыли Таню еще больше, освободилась шея с золотой цепочкой крестика и изорванное платье на покрытой фиолетовыми царапинами и кровоподтеками груди. Петька вы- вернул камень, нижняя часть которого была покрыта засохшей кровью. - Уйди, - застонала Клава. - Не трогай ее. - Она приподняла заваленную к ее ногам голову сестры и поцеловала ее в лоб. Таня была холодная, как разры- тый песок. Слезы снова захлестнули Клаву. Она поискала для сестры в кармане кусочек колотого сахара, какие Павел Максимович давал ей по одному в день, вместо конфеты, но потом вспомнила, что на ней же чужое платье. - Клава, - вдруг еле слышно шепнули мертвые губы, одним выдохом воздуха. - Оставь меня тут. Мне тут хорошо. Клава, затаив дыхание, вгляделась в контуры Таниного рта. Они были не- |
|
|