"Илья Масодов. Черти (про гражданскую войну) [F]" - читать интересную книгу автора

дет фонтан. Уйди от ямы, нечего туда глядеть.
- Ну можно я только... - начала Клава, но тут Алексей заметил Петьку,
стоящего за фонарным столбом.
- Эй! - крикнул он. - Ты, там, за столбом!
Петька противно рявкнул и бросился на красноармейца. Все произошло мол-
ниеносно, Вестмирев поднял дуло винтовки, щелкнул затвором и выстрелил, не
целясь, в метнувшуюся на него тень. Пулей Петьку сшибло с ног, он переку-
выркнулся по разбитой мостовой, Вестмирев выстрелил снова, но на этот раз не
попал, он точно знал, что Петька еще не ликвидирован, и в этом опять нашел
подтверждение незаменимости штыка как орудия революции, но то было послед-
нее, что он нашел.
- Клох, - цокнула подпухшими губами Клава.
И красноармеец Вестмирев превратился в этот самый клох, потому что от
ненависти Клава положила свое слово внутрь человека. Теперь она узнала, что
такое клох. Первым клохом стал красноармеец Вестмирев. Он весь одеревенел,
резко прижав руки к телу, так что штык скребнул по земле, лицо его треснуло
и разорвало свою кожу во многих местах, так что сплошь покрылось кровью, и
он упал, как бревно, деревянно стукнув в камень, Петька налетел на него и
стал рвать руками и зубами, но то была уже бесполезная трата злости: Вестми-
рев больше не жил. Больше того, Клава откуда-то знала: он никогда уже не
оживет, что угодно мертвое может ожить, только не он, потому что вся плоть
его сделалась непригодной для жизни во веки веков, навсегда ушла в отход.
Теперь же Клава вспомнила, что надо спешить, она соскользнула в яму и
принялась рыть руками ее стену, сдирая себе ногти об осколки камня. Она рыла
остервенело, упершись расставленными коленями в грунт, снег все падал и таял
на окружающем песке, из вырытой Клавой пещерки гадко воняло, но она рыла,
осыпая землю вниз, безжалостно выворачивая булыжники, пока не наткнулась на
мягкую ткань волос, и маленький предмет, который вынесло на сыпучем ручейке
- это была заколка, и дальше оставалось только огрести пригоршней песок с
погребенного под ним лица. Когда Клава увидела это лицо, ее всю дернуло,
слезы заполнили глаза - это была ее сестра Таня.
- Таня, - всхлипнула Клава. - Танечка.
Она и теперь не понимала, что Тани больше нет, Клаве просто жалко было
свою бедную сестру, тесно заваленную здесь песком и щебнем, от этого ее неу-
добного, неживого положения в толще земли Клаве было страшно и больно, слов-
но ее саму резали ножом. Дрожащими пальцами Клава принялась вытряхивать из
волос Тани песок, снимать его с лица, при этом Клава совсем не понимала, что
делает, и только мучительно скулила. Ей никак не удавалось смести весь пе-
сок, налипший Тане на глаза. Петька тоже сполз в яму, и вместе они разрыли
Таню еще больше, освободилась шея с золотой цепочкой крестика и изорванное
платье на покрытой фиолетовыми царапинами и кровоподтеками груди. Петька вы-
вернул камень, нижняя часть которого была покрыта засохшей кровью.
- Уйди, - застонала Клава. - Не трогай ее. - Она приподняла заваленную к
ее ногам голову сестры и поцеловала ее в лоб. Таня была холодная, как разры-
тый песок. Слезы снова захлестнули Клаву. Она поискала для сестры в кармане
кусочек колотого сахара, какие Павел Максимович давал ей по одному в день,
вместо конфеты, но потом вспомнила, что на ней же чужое платье.
- Клава, - вдруг еле слышно шепнули мертвые губы, одним выдохом воздуха.
- Оставь меня тут. Мне тут хорошо.
Клава, затаив дыхание, вгляделась в контуры Таниного рта. Они были не-