"Илья Масодов. Небесная соль" - читать интересную книгу автора

можно было бы успеть.
Дом Лидии Михайловны казался Пете таинственным и чужим, потому что он
совсем не был похож на его дом, - бетонную девятиэтажку, влитую в асфальт
посреди практически голого двора, где стоят мусорные баки и раскинулась
детская площадка, включающая песочницу с проломанным бортиком, двое
качелей, ржавую горку и зеленые железные лесенки, ведущие к небу, но
почему-то обрывающиеся на небольшой высоте. Дом Лидии Михайловны пятиэтажен
и утоплен в листве тесно обступивших его деревьев и кустов, так что за ними
не видно окон, только вечером, - а Петя приходил сюда в среду вечером, -
свет зашторенных люстр проступает сквозь шевелящуюся листву, однако людей в
квартирах не различить, внутри дома пахнет странно, как если бы испортилась
штукатурка; поднимаясь по лестнице, Петя оглянулся на дверь квартиры,
расположенной точно так же, как квартира Лидии Михайловны, только этажом
ниже, один раз он позвонил в нее, ошибившись этажом, звонок был расшатан и
не сразу зазвучал, зато сразу из-за неплотно пригнанной двери глухой
старческий голос спросил Петю, кого ему нужно и продолжил после его ответа,
что никакой Лидии Михайловны тут больше нет, жила когда-то, да померла, на
кладбище схоронена, чему Петя удивился и пошел домой, за что и получил
потом от матери, а Лидия Михайловна живет не здесь, Лидия Михайловна живет
выше, за коричневой дверью с новым глазком, а за соседней дверью живут
канарейки, которые все время поют, утром и вечером, щебечут, не умолкая, а
еще выше, куда Петя не поднимался никогда, живет маленькая рыжая собака,
иногда приглушенным стенами лаем откликающаяся на тихие Петины шаги.
Петя позвонил в дверь и прислушался. Щебетали канарейки, кроме того, в
соседней квартире говорило и играло радио. Лидия Михайловна никогда не
включала радио, у нее вообще никакого радио не было, когда ей хотелось,
чтобы что-то зазвучало в комнатах, она садилась за пианино и сама играла, а
современные песни, которые любил Петя, Лидия Михайловна не любила и
сморщила нос, когда он однажды заговорил о них, она немного сморщила нос,
что выражало у нее высшую степень презрения и недовольства, значительно
большую той, которую она выражала, когда совсем сморщивала нос, например,
от неприятного запаха испортившихся у нее в холодильнике котлет. Одним
словом, к звуку Лидия Михайловна относилась гораздо придирчивее, чем к
котлетам, или книгам, которые валялись у нее прямо на полу, хотя в
остальном она была аккуратна, особенно в коридоре, куда открылась дверь, за
порогом - Лидия Михайловна, в платье, никогда Петя не видел ее в халате,
она всегда была в такой одежде, что могла бы незамедлительно выйти на
улицу, даже тапочек не носила, а какие-то туфли без каблуков, она
приветливо улыбнулась Пете и посторонилась, чтобы он мог войти, он
поздоровался и вошел, снял обувь и отыскал у вешалки предназначенные
специально для него тапки, в квартире Лидии Михайловны пахло, как обычно по
воскресеньям, свежим кофе, она пила кофе по утрам, с булочкой, намазанной
черничным вареньем, или сливовым, кто варил это варенье, непонятно, не она
же сама его варила.
Впрочем, Петю это не интересовало, ему хотелось, чтобы два часа урока
прошли быстрее, не важно - как, потому он больше не торопился, зная, что в
одиннадцать все равно пойдет домой, он медленным шагом прошел в комнату,
сел на стул, Лидия Михайловна принесла свое кофе, поставила его на столик
возле пианино, где кроме того стояла черная лакированная вазочка с луговыми
цветами, которые тоже непонятно было, кто нарвал, не сама же Лидия