"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автора

все лучшее, что на свете существует, в людей перешло,
скон-центри-ровалось, а товарищ Сталин - он у Ленина кусок съел, потому он
всей страной огромной руководить может, всем народом, на это же сила
нечеловеческая нужна, а всякие там оппортунисты и прочие - они мясо есть
боялись, хотели курицу в яблоках, вот они от яда своего и задохнулись,
потому что им, подонкам, человек был безразличен, маленькая эта
вредительница Настя - до жопы, есть она, нет ее - все равно, а ее любить
надо, любить, Котова, она же полезная, в ней сока жизни много...

Ольга Матвеевна перестает говорить, потому что устала и временно
потеряла дыхание. Во время своей речи она придвинулась ближе к Кате,
обняла ее и дышит теперь ей прямо в волосы. Катя молчит и думает о том,
как Ольга Матвеевна станет ее есть. Она чувствует себя не в воздухе, а
будто внутри пригодной для дыхания воды, по коже текут прохладные токи,
плывут сквозь голову, кружатся и смешиваются между собой.

- Социалистические дети должны быть голодные, - вдруг осеняет Ольгу
Матвеевну. - Они тогда сами друг друга есть начнут. Вот ты, например, была
бы голодная, так и Настины котлетки бы поела. Хочешь, я тебе сделаю? Я
умею котлеты жарить, у меня вкусно получается. Тебе мама делала котлеты?

- Не хочу котлет из Насти, - заплакала Катя, содрогаясь от боли в
горле. - Ну что вам от меня нужно,.. ну что?

- Поплачь, зайчик, поплачь, - ласково зашептала Ольга Матвеевна. - А ты
думала - это легко, новое общество, коммунистический мир, ты думала - это
камень на камень - и готово? Кровь превращать нужно в камень, потому знамя
у нас и красное, сама кровь человека светлее должна стать, и из нее, как
из жидкого стекла, души будут строить, прозрачные, живые, чистые, как
огонь.
Ты любишь огонь, зайчик? Нет? Ты сейчас уже ничего не любишь, потому
что забыть не можешь Зинки своей нутро, какая же ты дура, Зинка была и нет
ее, смерть берет человека легко, шлеп, и можно в яму сваливать, ты же
видела, чего жизнь стоит, шлеп - и повалилась в яму, мордой в землю, а ты
про что вспоминаешь, хочешь, пойдем сейчас, полюбуешься на нее, понюхаешь,
как воняет, хуже говна, мы ее и в яму не закапывали, она в подвале
столовой, в соленой воде лежит, вот те пирожки с мясом, которые вы сегодня
ели, они знаешь из чего? Из Зины, из Лены, из Лиды пирожки. Ну видишь, ты
же съела свой пирожок, и не отравилась, ведь не отравилась? Знаешь, какая
она теперь, твоя Зина? На морде пятна, губы почернели, зелень всходит,
хоть и лед, растения лучше животных, они на смерти сразу расти начинают,
без всякого переходного нэпа, превращают труп в цветы свои крошечные, а
пальцы ее крысы поели, я видела, они пробираются туда, они все равно
живут, сколько не трави. Я бы, впрочем, никогда ее есть бы не стала, она
была порченая, горькая была, не то что Настенька, Настенька - такая
прелесть, я по коже ее, по запаху сразу поняла: у нее кровь сладкая, ой
какая сладкая, из нее мороженое делать можно... Ну не отворачивайся,
зайчик, не бойся, я тебя не укушу, нет, ни в коем случае, видишь, просто
лизнула, соленая ты, напотелась вся, что тебе пришлось пережить, милая,
что тебе пришлось пережить, ну обними меня, ну поцелуй, у тебя столько