"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автора

- Спасибо.

- Умница. А что надо сделать?

Подумав, Катя вытирает рукой рот и целует Ольгу Матвеевну в щеку.

- Умница. А помнишь, ты ветчину на день революции ела? Эту ветчину
когда-то Ирочкой звали, - Ольга Матвеевна заливается смехом. - А ты не
знала? А ведь вкусно было? - она хватает Катю за плечи, лицо ее вдруг
становится серьезным. - Молитву помнишь? Бога помнишь? Снимай с себя все.

Сойдя с крыльца, Катя начинает плакать от боли. Там, в изоляторе, она
старалась сдержаться изо всех сил, чтобы Ольга Матвеевна совсем не
озверела от ее слез. А теперь, на дворе, не может больше терпеть и ноет,
медленно бредя к колонке, у нее сильно болит прокушенная Ольгой Матвеевной
нижняя губа.

- Скотина... - тихо ноет Катя, пробуя опухшую губу пальцами и языком. -
Скотина вонючая... Тебя бы так... Тебя бы так, сволочь...

Из губы все еще сочится кровь, Катя чувствует ее солоноватый вкус.

- Дрянь... Падло... - всхлипывает она, набирая пригоршню воды и
прижимая ее к воспаленному рту. - Сдохла бы ты, падло...

Наспех натянутая одежда плохо сидит на Кате, и она все время
поеживается, остуживая рот холодной водой. Руки ее все еще немного дрожат,
вспоминая тот тупой ужас во власти взбесившейся Ольги Матвеевны, которая
каждую секунду может начать тебя бить, душить, кусать, стискивать нос,
больно щипать щеки, уши, соски. Чем меньше саднит губа, тем больше Катя
ощущает боль во всем остальном теле, измученном, порытом свежими
царапинами и синяками. Она прерывисто всхлипывает, судорожные рыдания
мешают ей ругаться дальше, и Катя просто тихо воет, закрыв одной рукой
глаза, чтобы ничего больше не видеть на этом проклятом свете. Если бы на
самом деле был этот вонючий Бог, думает Катя, может он забрал бы меня
отсюда, но никакого Бога нет, есть только мохнатый ревущий слон,
вырастающий от ужаса смерти, чтобы высосать своими хоботами всю твою
кровь, чтобы ты умерла, ему нужна только своя смерть, ему безразлично,
чего ты хочешь, о чем думаешь, ему нужно, чтобы тебя не было, раз он так
решил. И никуда он не может тебя забрать, потому что сам живет здесь, и
кроме той гадости, которая вокруг, нет на свете больше ничего, лишь
пустота и жестокость, жестокость и пустота.

Слон сожрал уже Зину, и других тоже, убил и сожрал, как это
отвратительно, гадко, мерзко, как может быть такая жизнь, где просто могут
взять и сосать из тебя кровь, а тебе так плохо, так больно, а им все
равно, всем все равно, потому что это твоя боль, от нее никому больше не
больно, а наоборот бывает радостно, вот Надежда Васильевна например, у нее
аж слюни капали, ее трясло, будто слон делал ей то, что нельзя, очень было