"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автора

- Найдем, - мрачно отвечает Спиридон Борисович. - По окрестным деревням
наловим, сволочь кулацкую.

- А девчонки?

- И девчонок те же суки покончили. А мы уже стылые трупики нашли.

- А эти? - Шаталов кивает головой назад, в сторону бредущих болотами
извергов.

- А эти, - Спиридон Борисович на ходу бросает окурок в снег, - Не вечно
же на свете будут.

- Большое вы дело задумали, Спиридон Борисович, - Шаталов затягивается
и, поеживаясь, выпускает дым. - Великое дело.

- Великое дело, - повторяет Спиридон Борисович, глядя в снега. - Зря
мы, Петя, тех женщин расстреляли. Тактическая ошибка была допущена нами.
Они ведь многое знать могли, те женщины. Яичники из них надо было вытопить.

- А в самом деле, Спиридон Борисович, - хрипловато и скоро шепчет Петр,
поминутно озираясь. - Ведь кто-то это сделал, Спиридон Борисович, вы же
видели, там, впереди, вы же видели, Спиридон Борисович, что же это
по-вашему?

- Не знаю, что, - быстро отвечает Спиридон Борисович. - Не знаю.

- А животы, там, в интернате, пораспарывали, вы видели, как свиньям, я
думаю, это банда кулацкая, а там, впереди, померещилось, что-ли? Я думаю...

- Стреляй, Шаталов! - вдруг истошно вскрикивает Спиридон Борисович,
бросаясь в сторону. Петр поворачивает голову и видит девочку, ту самую,
которой мочился мертвой в рот, идущей со стороны леса. Шаталов выхватывает
пистолет и, не целясь, стреляет в девочку, пули, похоже, попадают в цель,
потому что тело ребенка дергается от ударов, но в следующий миг Шаталов
чувствует резкую боль в груди и холод голубых слез сжиженного воздуха на
щеках, рядом с ним водителя раздирает на куски тяжелым ударом космического
ветра, и сам Шаталов падает на снег, пытаясь крикнуть, чтобы хоть как-то
обозначить последнюю волю своей жизни, но звук уже не проходит через его
забитое снегом горло, мозг лопается, глаза высыхают на морозе,
газированная воздушная вода затекает в дыры провалившегося лица. Шаталов
уже не слышит, как хрипят, корчась на снегу солдаты, придавленные потоком
ледяной стремнины, свистящий разверзшийся вакуум срывает им мясо с костей,
забрызгивая кровью белую землю болот, которая снова стала теперь ничьей.
Один из бойцов, в котором от природы сохранилось больше тепла, еще
находит в себе силы дважды выстрелить в небесную голубизну, прежде чем
умереть.

Спиридон Борисович несется вперед, мимо застывшей на кочке Кати, пока