"Илья Масодов. Сладость твоих губ нежных ("Школа" #1)" - читать интересную книгу автора

отшлифовано, вытаяно изо льда множеством маленьких живых рук, терявших от
холода, голода и равнодушия материи свое тепло, и в тех местах, где
замороженные пальцы утрачивали осязание и им уже не хватало тепла, чтобы
формировать ледяной контур, девочки согревали мертвую воду собственным
дыханием, только бы смерть, напившись их жизни, навсегда превратилась в
чистую красоту. Спиридон Борисович всегда верил только тому, что видел
собственными глазами, но теперь он перестает верить даже этому, в
зеркальных листьях ему мерещится гибель всего известного человеку
мироздания. Спиридон Борисович поворачивается и уходит, лицо его застыло,
как каменный слепок, словно ледяные цветы исчезли, как только он перестал
их видеть, и он идет, сомкнув веки, чтобы не замечать озаряющее его сзади
сияние отраженного небесного огня.

- Вперед, - кричит он простуженным голосом, указывая рукавицей вглубь
болот, на север, куда уходит след множества маленьких сапог. Спиридон
Борисович бросает цепи красноармейцев в погоню, любой ценой надеясь
спастись от пуль расстрельной команды, от глухой кирпичной стены, которая
может стать последним пейзажем его жизни. То и дело на обочине пути
попадаются трупы остановленных морозом тружениц, навзничь лежащие в снегу,
и к полудню Спиридон Борисович настигает устало идущую колонну детей, они
идут сами по себе, замерзшие и молчаливые, и Спиридону Борисовичу кажется,
что девочки направились за предел жизни, куда ему дороги нет. Солдаты
окружают колонну, и она останавливается. Спиридон Борисович смотрит в
бледные, истощенные лица девочек, еще хранящие в себе чистый свет
нечеловеческого, волшебного труда, и коротко приказывает всех их
расстрелять. Никто из детей не пытается бежать, никто не закрывает руками
голову, никто не плачет, не просит пощады. Винтовочный залп раскалывает
зимнюю тишину, маленькие тела падают в снег. Спиридон Борисович смотрит,
как пули прошивают детей, сбивая их с ног, как из шеи одной упавшей
девочки писает ослабевающая толчками тонкая струйка крови, другая девочка
падает, закусив намертво губу, третьей пуля вышибает мозги, и она с
размаху шлепается на спину, но они не кричат, они умирают молча, словно
жизнь уже давно ушла из них, еще там, среди ледяных цветов. Гремит второй
залп. Ни одной девочки не остается стоять, несколько, в которых плохо
попали, дергаются на кровавом снегу, и Петр Шаталов с водителем Володей
добивают их пистолетными выстрелами в головы. Стоя в стороне, Спиридон
Борисович уже думает о том, как ему быстрее всего расформировать и
ликвидировать карательную команду, чтобы сшить человеческими смертями
прошедшее время в мешок вечного небытия. Солдаты тем временем выкапывают
яму и сваливают в нее трупы мучениц, сгребают кровавый снег. Через час
болота становятся такими же белыми, как повсюду.

Каратели поспешно отступают, чтобы успеть к оставленным на просеке
военным грузовикам до наступления темноты. Спиридон Борисович, Петр
Шаталов и водитель Володя идут впереди, потому что у них нет винтовок и
вещмешков.

- А гадкая история, Спиридон Борисович, - замечает Шаталов, сбивая
пепел с сигареты. - Уж не знаю, выберемся ли. Тех, кто баб интернатовских
потрошил, предъявить бы начальству надо.