"Катарина Масетти. Между Богом и мной все кончено" - читать интересную книгу автора

моей голове все сценарии были четко рассортированы, и я в любой момент могла
взять с полочки нужный.
Например, такой. Я лежу, умирая от внутренних травм (никаких внешних
увечий!), потому что бросилась под автомобиль, который собирался его
задавить... Он держит меня за руку и говорит хриплым голосом: "Я ни о чем не
догадывался, если б я только знал..."
Или такой. Спустя десять лет мы сталкиваемся на улице в Стокгольме. Я
работаю фотомоделью, живу в небольшой уютной мансарде, а он оборванец и
безработный.
А вот еще один. Благодаря обстоятельствам (какое-нибудь ужасное
происшествие) нам приходится все время быть вместе, работать и жить в
пещере. Вдруг он понимает, какая я храбрая и умная.
Время от времени я сочиняю новую историю или освежаю декорации
какой-нибудь старой. Сама знаю, что это полный бред, но все-таки это вполне
безобидное хобби по сравнению с курением травки или чем-то вроде того!
К тому же это удерживает меня от глупостей в духе Бетте.
Странно, но мне было гораздо сложнее, пока Маркус был не с Сарой. Ведь
тогда всякий раз, как мы сталкивались, меня с головой накрывала какая-то
идиотская надежда - ощущение такое, будто вот-вот разболится живот.
Теперь мне приятно и немного грустно смотреть на них. Я прямо-таки
слышу звуки скрипки на заднем плане. Черт возьми, да я просто готова
броситься под машину, которая должна переехать Сару, да-да, его Сару. Это
нисколько не мешает тому, что в фантазиях номер три, четыре и пять она
постепенно чахнет и умирает и/или покидает Маркуса. И кто, угадайте,
является, чтобы утешить его?
Он выжал мою олимпийку - понимаете, что это значит?


НОЯБРЬ

Вляпалась, влипла, влюби-и-и-илась!

Конечно, мы с Пией обсуждали, что значит влюбиться. Это она начала
придумывать и вспоминать всякие смешные слова, похожие на это, и всю физру
мы распевали такие вот песенки:

Я влипла, я влюбилась, влимонилась, влепилась,
А ты в меня не втрескался, не втюрился, не врезался.

Наверно, это было осенью, в ноябре. Мы тогда только что поняли, как
хорошо нам вместе. Казалось, мы обе ужасно рады, что нас теперь двое.
Уверена, Пия чувствовала то же самое. Она всегда была одиноким волком, но не
по своей воле. Она ни разу мне об этом не говорила. Однажды она назвала меня
уродом. Я с удивлением вытаращилась на нее, и тогда она добродушно добавила:
"В мире, где полно придурков, приятные люди воспринимаются как уроды - чисто
статистически". С тех пор, желая сделать друг другу приятное, мы дразнились:
"Уродка! Мутантка! Идиотка! Статистическая ошибка!" Думаю, если сегодня
кто-то обзовет меня уродом, мне даже будет приятно.
Нечто неуловимое, то, что я до сих пор не могу перебороть или облечь в
слова, так и ушло вместе с ней. Пия по-прежнему остается для меня живой и