"Катарина Масетти. Между Богом и мной все кончено" - читать интересную книгу автора

- Наверное, я совершенно его не люблю. Я и в рождественского гнома
больше не верю.
- Да как ты можешь его любить, если ты его толком не знаешь! -
возмутилась Пия. - Если б все было так просто и люди с одними генами всегда
бы друг друга любили, существовала бы какая-то элементарная система
опознавательных признаков, чтобы они могли друг друга различить в толпе.
Например, на лбу у них загорались бы лампочки, или где-нибудь начинало бы
тикать, когда поблизости проходил кто-то из родственников. Тогда бы мы
знали: вот идет человек, с которым мы связаны кровным родством, даже если
раньше его никогда не встречали. И сразу бы в нас рождалась Любовь! К
сожалению, дела обстоят иначе. По истории мы постоянно проходим, что люди
налево и направо убивают своих матерей, отцов, братьев и сестер ради того,
чтобы унаследовать трон или что-то в этом духе.
- Как думаешь, а он что чувствует? Можно ли быть равнодушным к своим
детям? Или вообще не любить их?
- Да сам Бог, говорят, и тот убил своего единственного сына, - ответила
Пия.


ВЕСНА

Всю рождественскую неделю по вечерам я работала на главной ярмарке и в
феврале накопила на довольно неплохую гитару. Я терзала ее каждый день,
приходя из школы. У меня даже мозоли появились на подушечках пальцев, я всем
их показывала, но, как ни странно, никому это было не интересно...
Мы с Йенни решили раз в неделю ходить в тренажерный зал, чтобы
натренировать красивые мышцы на ногах. Были там целых три раза, но разницы
не заметили. В феврале стоял собачий холод, а в марте школьная крыша почти
обвалилась от мокрых сугробов, и нас освободили от занятий на два дня.
В праздники я пила слишком много пива и по утрам бывала не в форме. А
еще я стала красить ресницы водостойкой тушью. Мама на три дня уезжала на
курсы повышения квалификации, а Инго отправлялся в путешествие по кабакам,
домой он приходил тоже не в форме.
Палач ушел в отпуск на месяц, и нам дали в замену молодого учителя, над
которым мы издевались по полной программе, разве что с лестницы не спустили.
По ночам я иногда писала стихи, по какой-то странной причине дневного
света эти стихи не выносили.
В апреле мы решили достать велосипед Фунтика, но оказалось, что его
сперли. Я купила ему бэушный и разрисовала его тигровыми полосками. Фунтик
утер слезы и смастерил мне полочку на уроке труда - такую зеленую, что при
виде нее оскомина во рту появлялась.
Я слушала Стравинского, тяжелый рок, оперы и MTV вперемешку.
А пока я возилась со своей крошечной жизнью, с Пией что-то случилось.
Может быть, в тот момент, когда я разучивала свои дурацкие аккорды или
сидела, уставившись в телик? Так или иначе, меня не было с ней в тот момент,
когда она, возможно, во мне нуждалась, и я била по стене кулаками так много
раз, что с обоев почти исчезли желто-зеленые нарядные цветочки.
Теперь я никогда не узнаю, смогла ли бы ей помочь.