"Катарина Масетти. Между Богом и мной все кончено" - читать интересную книгу авторакуртку, потертую до дыр, и поношенные черные толстовки. Я бродила вдоль
длинного ряда вешалок с унылыми шмотками, щупала их, перебирала, но одежды Пии среди них так и не нашла. Интересно, что с ней сделала ее мама? Отдала в Армию спасения? Это не в ее стиле. И выбрасывать их в черном пакете в мусорный контейнер она бы тоже не стала. Эта мысль была для меня невыносима. Однажды я пошла в букинистический магазин и спросила там о нескольких книгах, с которыми Пия не любила расставаться надолго. Помню, среди них были "Пена дней" Бориса Виана, "Джейн Эйр" в старом кожаном переплете, доставшаяся ей по наследству. Еще у нее были полки, плотно заставленные потрепанными томиками научной фантастики и популярными детективами для девчонок. "Эти детективы придают мне уверенности в завтрашнем дне, - говорила Пия. - Ты все знаешь наперед. Те, что с колючим взглядом и в ярких одеждах, непременно окажутся преступниками. В обычной жизни я часто сталкиваюсь с людьми, у которых колючий взгляд и пестрая одежда, и никогда не знаешь, чего от них ждать. Вот тогда-то самое время почитать парочку старых добрых детективчиков". Но в букинистическом не было ни научной фантастики, ни девчачьих детективов. Когда я о них спросила, продавец даже фыркнул. "Пена дней" была, но это оказалась не ее книга. Потом у меня съехала крыша на почве календаря. Я вспомнила множество дней, связанных с Пией. Ее день рождения, парочка именин, предполагаемый день ее экзамена. Весь календарь был разукрашен памятными датами. Опомнись, Линнея! Ей это больше не надо. помочь взлететь над верхушками деревьев. Я старалась изо всех сил, но обычно дракон запутывался в сетях или падал, как только мне удавалось немного приподнять его над землей. В то лето мне много раз снилось, что дракон вырвался на свободу и улетел, а я почему-то искала его в странных местах - в шкатулке с украшениями и кухонных шкафчиках. Иногда мне снилось, что он летает где-то надо мной, но я не могла достать его и после этого всегда просыпалась. Я сидела в гардеробной комнате и разговаривала со своей стеной, иногда по нескольку часов в день. Или, призвав на помощь ежедневник, рылась в памяти, выискивая мельчайшие подробности, вспоминая наши разговоры и события того года, связанные с Пией. - Бабушка, помнишь, как мы однажды весной пришли к тебе с Пией? Глупый вопрос. Разумеется, бабушка знала о том, что случилось с Пией и почему я живу у нее. - О чем вы тогда говорили? Ну, когда ты ей гадала. Бабушка не из тех, кто будет морочить голову и говорить: "Дорогуша, да я уже ничего не помню!" Она надолго задумалась. - Пия особо ничего не рассказывала, - сказала она наконец. - Она сделала что-то или просто чего-то хотела и страшно этого боялась. А может, она боялась самой себя. Она не хотела держать это в тайне, но и говорить об этом в открытую не могла. Что именно она имела в виду, она мне не сказала. - Мне тоже, - ответила я таким голосом, как будто мне наплевать. - Это ее решение. Смириться с этим нелегко. Не думаю, что ты могла что-то сделать. |
|
|