"Фредерик Массон. Наполеон и женщины " - читать интересную книгу автора

зеркалъ.
Какъ! Такая обстановка у этой щеголихи? Да, только всего. И она естъ
изъ глиняныхъ тарелокъ, за исключенiемъ торжественяыхъ дней, для которыхъ у
нея имеется дюжина тарелокъ изъ синяго и белаго фарфора; столовое белье
состоитъ изъ восьми скатертей (въ числе ихъ - четыре съ красными
крапинками), настолько истертыхъ, что при описи все вместе - салфетки и
скатерти - будетъ оценено въ четыре ливра. Но Бонапартъ ничего зтого
незнаетъ; онъ не знаетъ, что у этой чудной, изящной женщины, которую онъ
видитъ передъ собою, безконечная грацiя которой туманитъ ему голову,
изысканный туалетъ которой такъ ласкаетъ его глазъ, имеется въ гардеробе
только четыре дюжины рубашекъ, (некоторыя изъ нихъ уже поношенныя), две
дюжины носовыхъ платковъ, шесть нижнихъ юбокъ, шесть ночныхъ кофточекъ,
восемнадцать косыночекъ изъ линона, двенадцать паръ шелковыхъ чулокъ разныхъ
цветовъ. Напротивъ, изъ верхняго платья у нея имеется: шесть шалей изъ
муслина, два платья изъ тафты коричневаго и лиловаго цвета, три муслиновыхъ
платья сь цветной вышивкой, три платья изъ гладкаго мус лина, летнее платье
изъ легкой тафты, одно изъ линона съ белой вышивкой. Это убожество нижняго и
сравнительное обилiе верхняго платья, сделаннаго, впрочемъ, изъ легкой и
дешевой матерiи, здесь - вся Жозефина: у нея шестнадцать платьевъ и шесть
нижнихъ юбокъ.
Но что нужды! Бонапартъ видитъ лишь платье или, вернее, лишь женщину:
красивые каштановые волосы, не особенно, правда, густые, но ведь это - время
напудренныхъ белокурыхъ лариковъ; кожа довольно темная, уже дряблая, но
гладкая, белая, розовая, благодаря притиранiямъ; зубы плохiе, но ихъ никогда
не видно, потому что очень маленькiй ротъ всегда растянутъ въ слабую, очень
нежную улыбку, которая такъ соответствуетъ удивительной нежности глазъ съ
длинными веками, съ очень длинными ресницами, тонкимъ чертамъ лица, звуку
голоса, такого прiятнаго, что впоследствiи слуги часто останавливались въ
корридорахъ, чтобы послушать его. При этомъ - маленькiй носъ, задорный,
тонкiй, подвижной, съ вечнотрепещущими ноздрями, съ немного приподнятымъ
кончикомъ, плутовской, вызывающiй желанiе.
Но голову нельзя даже и сравнивать съ тонкимъ, гибкимъ, не тронутымъ
жиромъ теломъ, оканчивающимся маленькими, узкими, стройяыми, полными и
нежными ногами, которыя такъ и напрашиваются на поцелуй; черезъ ботинокъ
угадываешь, видишь, чувствуешь ихъ; тело ничемъ не стеiснено - ни корсетомъ,
ни лифчикомъ для лоддерживанiя груди, впрочемъ, очень низко расположенной и
плоской. Но манера держать себя затмеваетъ все; особую грацiю, свойственную
ей одной, она проявляетъ во всемъ, что делаетъ: "Она грацiозна даже, когда
ложится спать". И эта грацiя зависитъ отъ пропорцiональности гибкихъ членовъ
и стройной талiи, пропорцiональности настолько полной, что забываешь о
незначительномъ росте - такъ свободны и изящны ея движенiя. Долговременное
изученiе тела, кокетство, придающее утонченность каждому жесту, не
упускающее изъ виду ни единой мелочи, постоянно настороже, обдуманное до
мельчай шихъ подробностей; какая-то необъяснимая лень въ движенiяхъ,
благодаря которой женщина-креолка является женщиной въ ея сущности;
сладострастiе, которое словно легкiй и вместе съ темъ опьяняющiй ароматъ,
разливается вокрутъ нея при каждомъ лениво-небрежномъ движенiи ея легкихъ и
гибкихъ формъ, - все это соединилось въ ней какъ бы для того, чтобы сводить
съ ума мужчинъ вообще, и въ особенности этого, свежаго и более неопытнаго,
чемъ кто-либо другой. И поэтому-то она, какъ женщина, соблазняетъ его съ