"Лариса Матрос. Презумпция невиновности (Социологический роман)" - читать интересную книгу автора

того, чтоб он все терпел и никуда не увольнялся, - круг замкнулся. Я хочу
иметь свой дом и обставить его так, как велят мне мои возможности и мой
вкус, а не тем, что мне выделит местком в ответ на мои мольбы и унижения. Я
хочу увидеть мир, ведь до сих пор мне даже в Болгарию не удалось поехать
простым туристом... - Так ты, что думаешь, что тебе это все будет там с
неба падать? - прервала дочь Инга Сергеевна.
- Я думаю, что все, кто едут, не ждут там манны небесной, они
готовятся и к трудностям. Но они стремятся к свободе, которая дает человеку
возможность показать прежде всего самому себе, кто он есть на самом деле,
испытать себя. - Дочь опять прервала себя, передохнула и, с трудом
справившись с нервным комом в горле, продолжала: - Знаешь, мамочка, мы
никогда не говорили с тобой об этом. Эта тема была запретной с молчаливого
согласия всех. Но давай хоть раз обо всем начистоту. Ведь мой так называемый
выбор института, факультета, профессии программиста разве не был фикцией.
Разве мы не "выбирали" только из того, что было мне доступно, Мы делали вид,
что я выбираю институт. И твои успехи... - Послушай, дочь, - вспыхнула
Инга Сергеевна, - я не стану на твоем пути. Если ты так решила, выбирай
свой путь. Но мой, пожалуйста, не трогай. Да он был нелегок, но именно этим
он мне дорог и дорог замечательными людьми, которые вопреки всем известным
порокам нашего общества оставались настоящими людьми, честными. Были,
конечно, как у всех и везде, подонки на пути. Но не они решали. Наоборот,
они даже помогали, ибо в противовес им активизировались порядочные, честные
люди, благодаря которым во все времена мир держится. И все лучшее, что я
сделала, в душе своей я посвящаю им. Были среди них и представители
партийных и советских органов. Не их вина, что они жили в этой порочной
системе и вынуждены теперь нести на себе крест всех разоблачений ее. Живи
они в другой ситуации, их порядочность, доброта раскрылись бы наверняка
более полно на благо людей и всей страны. Но, может, памятника, почтения они
достойны именно потому, что в той порочной системе жили не ее законами, а
общечеловеческими нравственными ценностями. Да, они жили в этой системе,
работали в ней, не выступали против нее открыто. Они не были открытыми
революционерами. Но и они вершили свою революцию в обществе тем, что
противостояли Системе, играя в свою игру: они правдами и неправдами давали
дорогу честным, прогрессивным людям, чем подтачивали фундамент этой самой
системы. А что касается национальных проблем... - У тебя их не было, -
иронично вставила дочь. - Ведь ты себя называешь "Сергеевна", вместо
"Самуиловна", как по паспорту. - Не издевайся, это тебе не делает чести, -
опять разволновавшись, сказала Инга Сергеевна. - Прошу тебя понять, что как
бы я себя ни называла, никто, с кем мне пришлось соприкасаться на моем
творческом пути, не заблуждался насчет моей национальности, и я никогда не
стремилась кого-то вводить в заблуждение на этот счет... - Но не мне тебе
говорить, - перебила дочь, - что такие, как ты, вопервых, должны были в
десять раз больше работать, чтоб чего-то добиться. Вовторых, такие, как ты,
"проскакивали", потому что это тоже нужно было идеологической машине. Как же
без вас они могли разводить демагогию о демократии, интернационализме?! Им
нужны были примеры для внешнего мира о преуспевающих евреях, беспартийных.
Так что те, о которых ты здесь говоришь, поддержали тебя и тебе подобных не
потому, что они такие хорошие, а потому только, что внешний мир не
переставал трубить о нарушениях прав человека. - Нет, дочь, ты слишком
наивна. Ты слишком обольщаешься по поводу воздействия внешнего мира на нашу