"Герман Матвеев. После бури (повесть)" - читать интересную книгу автора

высокоблагородие, кто себе враг... Я желаю лучшей жизни. При моей
старательности...
- Не размазывай! Короче! - подстегнул его пристав.
- В прошлом году, ваше высокоблагородие, когда на копях беспорядки
учинились... Крамола, забастовка, бунт и всякие комитеты... Так что, брат
мой, по слабости ума, с внутренним врагом связался и вместе с другими против
царя бунтовал... Он, конечно, не социлист, как вы изволили говорить, а
только что вроде... Пролетарий! - Кандыба горестно вздохнул и покосился на
икону спасителя, как бы призывая его в свидетели. - А потом, когда вы
приехали усмирять и покарали виноватых... Так что, брата моего во время
стрельбы убили... Вот и говорят, будто я его убил... Ваше высокоблагородие,
напраслина это... Так что, меня самого чуть жизни не лишили. Оружие
отобрали... В погреб посадили...
Казалось, Кутырин не слушал и думал о чем-то другом. Прищурившись, он
смотрел на огонь и медленно покачивал головой.
- Следовательно, брата твоего убил я? - спросил он.
- Нет... Как можно?.. Что вы, ваше высокоблагородие! - испуганно
забормотал Кандыба.
- С твоих слов так выходит.
- Никак нет... И в мыслях не имел... Да разве там разберешь!.. Как на
войне... Я к тому говорил, как вы есть...
- Ну, довольно! - остановил его пристав. - Черт занес меня в эту дыру!
В первый день рождества - и некуда деваться. Со скуки сдохнешь!
Кандыба давно привык к таким резким переходам своего начальника.
- Истинная правда, ваше благородие! - угодливо согласился он. - Места
здесь глухие, медвежьи... образованной компании не собрать. Дикость!
- В конторе сегодня бал-маскарад. Воображаю, чт это за бал!
Аким Акимыч вернулся к столу, взял бумажку и сложил ее вчетверо.
- Я считал, что типографию они успели увезти... - медленно проговорил
он. - Это первый случай. Надо ждать еще... Типография где-то здесь. Понял?
Держи нос по ветру. Большую награду получишь, если типографию найдем. Пока
молчать!.. Ты здесь всех знаешь. Подумай, где искать и кто еще остался
ненадежный.
- Ой, ваше высокоблагородие! - вздохнул Кандыба. - Так что, много тут
ненадежных... Притаились.
- Ничего! Больше не посмеют! Голову мы им оторвали, а без головы они не
страшны... Типографию надо искать!
С этими словами пристав направился в свой кабинет, находившийся в
соседней комнате. Околоточный схватил лампу и догнал начальника в дверях.
Спрятав бумажку в ящик стола, Кутырин надел перчатки и на ходу приказал:
- Я буду в конторе. По пустякам меня не беспокоить!


2. БРОДЯГА

Городовой, по фамилии Жига, в валенках, в овчинном тулупе, в башлыке,
медленно шагал по середине улицы, с завистью и досадой поглядывая на
освещенные окна домов. Края башлыка и поднятого воротника покрывались инеем,
на усах наросли сосульки, но он не замерз. Обидно было дежурить в первый
день рождества, да еще на наружном посту.