"Сомерсет Моэм. За час до файфоклока (Перевод Е.Калашниковой)" - читать интересную книгу автора

- Уж не думаешь ли ты снять вдовий креп раньше времени, милочка? -
спросила она у дочери.
Миллисент уклонилась от прямого ответа.
- Теперь траур не так соблюдают, как в прежнее время, - сказала она и
немного помолчала. Когда она заговорила опять, миссис Скиннер почудились в
ее голосе какие-то необычные нотки. Видимо, и Кэтлин уловила их, судя по
тому, что она удивленно взглянула на сестру. - Гарольд, я уверена, не хотел
бы, чтобы я вечно носила по нем траур.
- Я нарочно оделась пораньше, потому что хотела кое о чем поговорить с
Миллисент, - сказала Кэтлин в ответ на замечание матери.
- О чем же?
Кэтлин промолчала. Но она отложила в сторону свои списки и, нахмурив
брови, принялась перечитывать письмо от дамы, которая жаловалась на
несправедливые действия комиссии, снизившей ей гандикап с двадцати четырех
очков на восемнадцать. Быть почетным секретарем клуба любительниц гольфа -
обязанность нелегкая и требующая большого такта. Миссис Скиннер стала
натягивать свои новые перчатки. Маркизы над окнами смягчали солнечный свет и
умеряли жару. Миссис Скиннер посмотрела на большую, ярко раскрашенную
деревянную птицу-носорога, которую Гарольд отдал ей на сохранение; ей всегда
казалось немного нелепым держать такую вещь в комнате, но Гарольд очень
дорожил этой птицей. Она имела отношение к какому-то культу и вызвала
большой интерес у каноника Хейвуда. На стене над диваном было развешано
малайское оружие (названий миссис Скиннер не помнила); там и сям красовались
серебряные и медные вещицы, привезенные ей Гарольдом в разное время. Она
всегда относилась к Гарольду с симпатией, и при мысли о нем ее взгляд
невольно скользнул к роялю, на котором стояла обычно его фотография вместе с
фотографиями обеих ее дочерей, внучки, сестры и племянника.
- Кэтлин! А где же портрет Гарольда? - спросила она.
Кэтлин оглянулась. Портрета не было.
- Кто-то его убрал, - с удивлением сказала Кэтлин.
Она встала и подошла к роялю. Фотографии были переставлены так, чтобы не
бросалось в глаза пустое место.
- Может быть, Миллисент захотелось поставить его у себя в комнате, -
сказала миссис Скиннер.
- Я бы заметила. И потом у Миллисент есть другие фотографии Гарольда.
Они у нее заперты в комоде.
Миссис Скиннер всегда казалось странным, что в комнате дочери нет ни
одного портрета Гарольда. Она даже раз попробовала завести об этом разговор,
но Миллисент его не поддержала. Миллисент сделалась удивительно
неразговорчива после своего возвращения с Борнео, и всякие попытки миссис
Скиннер проявить материнское сочувствие встречали с ее стороны молчаливый
отпор. Она не желала говорить о постигшей ее утрате. Люди переживают горе
по-разному. Видимо, прав был мистер Скиннер, советовавший оставить Миллисент
в покое. Воспоминание о муже вернуло мысли миссис Скиннер к предстоящему
визиту.
- Папа спрашивал меня, надеть ли ему цилиндр, - заметила она. - Я
сказала, что на всякий случай не мешает.
Файфоклок у каноника был парадным событием. Обычно в таких случаях
заказывалось в кондитерской Бодди мороженое, клубничное и ванильное, но
кофе-глясе у Хейвудов всегда готовили дома. Приглашено было все местное