"Уильям Сомерсет Моэм. Безволосый Мексиканец" - читать интересную книгу автора

- Вы так крепко спите, а просыпаетесь сразу,-- заметил он.
- Иначе нельзя при моей профессии.
Эшенден хотел было спросить, что подразумевается: убийства, заговоры
или командование армиями,-- но промолчал из опасения оказаться нескромным.
Генерал открыл чемодан и вынул бутылку.
- Глотните,-- предложил он Эшендену.-- Если внезапно просыпаешься
среди ночи, нет ничего лучше.
Эшенден отказался, и он опять поднес горлышко ко рту и перелил к себе в
глотку щедрую порцию коньяка. Потом вздохнул и закурил сигарету. На глазах у
Эшендена он уже почти осушил бутылку, и вполне возможно, что не первую со
времени прибытия в Лион, однако был совершенно трезв. По его поведению и
речи можно было подумать, что за последние сутки он не держал во рту ничего,
кроме лимонада.
Поезд двинулся, и Эшенден снова уснул. А когда проснулся, уже наступило
утро, и, лениво перевернувшись на другой бок, он увидел, что Мексиканец тоже
не спит. Во рту у него дымилась сигарета. На полу под диваном валялись
окурки, и воздух был прокуренный и сизый. С вечера он уговорил Эшендена не
открывать окно на том основании, что ночной воздух якобы очень вреден.
- Я не встаю, чтобы вас не разбудить. Вы первый займетесь туалетом или
сначала мне?
- Мне не к спеху,-- сказал Эшенден.
- Я привык к походной жизни, у меня это много времени не займет. Вы
каждый день чистите зубы?
- Да,-- ответил Эшенден.
- Я тоже. Этому я научился в Нью-Йорке. По-моему, хорошие зубы --
украшение мужчины.
В купе был умывальник, и генерал, плюясь и кашляя, старательно вычистил
над ним зубы. Потом он достал из чемодана флакон одеколона, вылил немного на
край полотенца и растер себе лицо и руки. Затем извлек гребенку и тщательно,
волосок к волоску, причесал свой парик - то ли парик у него не сбился за
ночь, то ли он успел его поправить на голове, пока Эшенден еще спал. И
наконец, вынув из чемодана другой флакон, с пульверизатором, и выпустив
целое облако благоуханий, опрыскал себе рубашку, пиджак, носовой платок,
после чего, с выражением полнейшего самодовольства, в сознании исполненного
долга перед миром обратился к Эшендену со словами:
- Ну вот, теперь я готов грудью встретить новый день. Оставляю вам мои
принадлежности, не сомневайтесь насчет одеколона, это лучшая парижская
марка.
- Большое спасибо,-- ответил Эшенден,-- но все, что мне нужно, это
мыло и вода.
- Вода? Я лично не употребляю воду, разве только когда принимаю ванну.
Вода очень вредна для кожи.
На подъезде к границе Эшендену вспомнился недвусмысленный жест
Мексиканца, разбуженного среди ночи, и он предложил:
- Если у вас есть при себе револьвер, лучше отдайте его мне. У меня
дипломатический паспорт, меня едва ли станут обыскивать, вами же могут и
поинтересоваться, а нам лишние осложнения ни к чему.
- Его и оружием-то назвать нельзя, так, детская игрушка, - проворчал
Мексиканец и достал из брючного кармана заряженный револьвер устрашающих
размеров.-- Я не люблю с ним расставаться даже на час, без него я чувствую