"Уильям Сомерсет Моэм. Безволосый Мексиканец" - читать интересную книгу автора - Вы так крепко спите, а просыпаетесь сразу,-- заметил он.
- Иначе нельзя при моей профессии. Эшенден хотел было спросить, что подразумевается: убийства, заговоры или командование армиями,-- но промолчал из опасения оказаться нескромным. Генерал открыл чемодан и вынул бутылку. - Глотните,-- предложил он Эшендену.-- Если внезапно просыпаешься среди ночи, нет ничего лучше. Эшенден отказался, и он опять поднес горлышко ко рту и перелил к себе в глотку щедрую порцию коньяка. Потом вздохнул и закурил сигарету. На глазах у Эшендена он уже почти осушил бутылку, и вполне возможно, что не первую со времени прибытия в Лион, однако был совершенно трезв. По его поведению и речи можно было подумать, что за последние сутки он не держал во рту ничего, кроме лимонада. Поезд двинулся, и Эшенден снова уснул. А когда проснулся, уже наступило утро, и, лениво перевернувшись на другой бок, он увидел, что Мексиканец тоже не спит. Во рту у него дымилась сигарета. На полу под диваном валялись окурки, и воздух был прокуренный и сизый. С вечера он уговорил Эшендена не открывать окно на том основании, что ночной воздух якобы очень вреден. - Я не встаю, чтобы вас не разбудить. Вы первый займетесь туалетом или сначала мне? - Мне не к спеху,-- сказал Эшенден. - Я привык к походной жизни, у меня это много времени не займет. Вы каждый день чистите зубы? - Да,-- ответил Эшенден. - Я тоже. Этому я научился в Нью-Йорке. По-моему, хорошие зубы -- В купе был умывальник, и генерал, плюясь и кашляя, старательно вычистил над ним зубы. Потом он достал из чемодана флакон одеколона, вылил немного на край полотенца и растер себе лицо и руки. Затем извлек гребенку и тщательно, волосок к волоску, причесал свой парик - то ли парик у него не сбился за ночь, то ли он успел его поправить на голове, пока Эшенден еще спал. И наконец, вынув из чемодана другой флакон, с пульверизатором, и выпустив целое облако благоуханий, опрыскал себе рубашку, пиджак, носовой платок, после чего, с выражением полнейшего самодовольства, в сознании исполненного долга перед миром обратился к Эшендену со словами: - Ну вот, теперь я готов грудью встретить новый день. Оставляю вам мои принадлежности, не сомневайтесь насчет одеколона, это лучшая парижская марка. - Большое спасибо,-- ответил Эшенден,-- но все, что мне нужно, это мыло и вода. - Вода? Я лично не употребляю воду, разве только когда принимаю ванну. Вода очень вредна для кожи. На подъезде к границе Эшендену вспомнился недвусмысленный жест Мексиканца, разбуженного среди ночи, и он предложил: - Если у вас есть при себе револьвер, лучше отдайте его мне. У меня дипломатический паспорт, меня едва ли станут обыскивать, вами же могут и поинтересоваться, а нам лишние осложнения ни к чему. - Его и оружием-то назвать нельзя, так, детская игрушка, - проворчал Мексиканец и достал из брючного кармана заряженный револьвер устрашающих размеров.-- Я не люблю с ним расставаться даже на час, без него я чувствую |
|
|