"Андрей Владимирович Максимушкин. Риона " - читать интересную книгу автора

неравной дуэли, шансов на спасение не было, но ни кому и в голову не пришло,
уйти на полном ходу и бросить беззащитные тихоходные научные суда на
произвол судьбы. Фрегат и часть катеров еще имели мизерный шанс выжить, но
крейсер принял свой последний бой, все 48 человек экипажа это прекрасно
понимали. Спеленатые в коконы боевых постов, включенные в единую корабельную
инфосистему киберконтакта, они хотели только одно - дать транспортам шанс
уйти, и подороже продать свои жизни. Ни один не паниковал, ни одной мысли о
бегстве. В корабельной инфосистеме это прекрасно чувствуется. Мысли и эмоции
каждого человека становятся достоянием всего экипажа.
Капитан первого ранга Славомир Прилуков принял решение, как он думал,
последнее решение в своей жизни. Он принудительно катапультировал экипаж и,
сорвав, разблокировав все предохранители, подключился к "мозгу" напрямую,
без адаптера, один на один, слился с кораблем в одно существо. Он должен был
погибнуть, умереть от кровоизлияния в мозг, через 5-6 секунд прямого
контакта. Но не умер. Что-то помогло ему выжить, устоять на краю: может
скрытые доселе способности, а, скорее всего, отчаянье и боевая ярость,
желание любой ценой спасти своих людей. Тех, кто за время совместной службы
стал для него самыми близкими людьми, почти родными.
Яркая вспышка пронзила мозг, больше не был командиром корабля, он сам
стал кораблем. Тяжелый крейсер-рейдер "Микула Селянович" межзвездный
странник, один из сильнейших кораблей, созданных людьми. Могучий непобедимый
гигант, построенный, чтобы выжить и вернуться домой из любой передряги,
способный вырваться даже из мертвого царства нави. Всем телом и сознанием
ощущалось гудение перегруженных генераторов, чувствовалось предельное
напряжение силовых щитов, поглощавших смертоносные импульсы. Всем телом
ощущалась отдача от выстрелов корабельных импульсаторов, вибрация от
торпедных залпов. Крейсер маневрировал на пределе и за пределом возможностей
техники. Невозможная спарка человеческого и электронного мозгов творила
чудеса. Корабль умудрялся уклоняться от вражеских импульсов и при этом вести
точный огонь. Строй вражеской эскадры расколола вспышка, один крейсер не
выдержал очередного залпа и растворился в ослепительном пламени ядерного
распада. В четверти астроединицы от "Микулы" катера добивали догонский
эсминец. Еще взрыв и еще один: торпеды взорвали вражеские крейсер и эсминец.
Нестерпимой болью в сердце отозвалась гибель "Полкана", распыленного на
атомы прямым попаданием. Моего катера, моего младшего собрата, связанного со
мной незримой нитью родства. Генераторы ревели от перегрузок, чувствовалась
боль в поврежденном корпусе, пробитая обшивка, искореженные переборки. Боль
гибнущего корабля. Слишком большой перевес противника. Как не маневрируй, а
попаданий не избежать. С каждым мигом повреждения накапливались и
накапливались, пока не перегорели генераторы защитного поля.
Что-то мягко ударило по голове, насильно с корнем вырывая Прилукова из
дружеских объятий крейсера и все... только, пробившийся сквозь беспамятство,
толчок стартовых двигателей спасательной капсулы. Очнулся он в мед. отсеке
"Скорого". Он был здоров, тренированный организм космофлотца быстро
справился с последствиями нервного истощения, но осталось ощущение пустоты,
и какой-то оторванности от мира сего и еще эти странные повторяющиеся сны.
Это длилось целых две недели, а теперь вернувшаяся память заполнила все
провалы сознания, вылечила, восстановила покалеченную психику Славомира.
Наконец-то он вернулся к жизни. Когда Прилуков завершил свой рассказ,
Вячеслав Добрыневич довольно потер ладони.