"Владимир Максимов. После немоты " - читать интересную книгу автора

Сначала маленькая иллюстрация.
В один из Пермских лагерей по недосмотру администрации проник номер
журнала ЮНЕСКО "Курьер" с опубликованной в нем Декларацией Прав Человека.
Когда на очередном "политзанятии" какой-то дотошный заключенный, защищая
свои права, попытался сослаться на этот документ, офицер-воспитатель, не
задумываясь, ответил:
- Это не для вас написано, а для негров.
Этот простодушный постулат тюремного служаки исчерпывающе определяет
сущность внешней политики советского правительства, которую, кстати сказать,
сам Ленин, еще в начале двадцатых годов, определил с тою же солдатской
откровенностью: "Договора с капиталистическими государствами не только
можно, но и нужно нарушать".
Спрашивается: почему же тогда, растоптав и отбросив на протяжении этих
шестидесяти лет почти все подписанные им международные соглашения, оно, это
правительство, до сих пор не потеряло своего внешнеполитического кредита?
Почему вновь и вновь демократический Запад садится с ним - этим
правительством - за стол заранее обреченных на саботаж переговоров? Почему,
наконец, свободный мир позволяет ему, этому правительству, шантажировать
себя с помощью столь грубой и примитивной демагогии?
Мне кажется, что причина этого вынужденного самообмана таится в хрупкой
относительности нравственных критериев, опеределяющих здесь сейчас шкалу
человеческих ценностей. Подчинение внешней и внутренней политики
прагматической тактике и сиюминутным потребностям общества прочно доминирует
теперь на Западе над соображениями устойчивой безопасности, не говоря уже о
морали.
Именно поэтому, подписав Хельсинкские соглашения, советское
правительство может позволить себе почти ежедневно и безнаказанно попирать
этот документ как угодно и каким угодно способом. Судите сами: советская
делегация едет в Белград проверять эффективность Хельсинкских соглашений,
предварительно упрятав за решетку главу Московской Группы по наблюдению за
выполнением этих самых соглашений - Юрия Орлова, который позволил себе
возомнить, что Права Человека провозглашены не только для негров. Это и
оказалось впоследствии единственным результатом Белграда.
Толкование советской стороной различных международных принципов
настолько эластично, что практически позволяет использовать себе на потребу
любой договор или соглашение. К примеру, в случае вооруженного конфликта в
какой-либо части света к их услугам резиновая теория об "империалистических
и народно-освободительных войнах", с помощью каковой националистов Анголы
можно заклеймить как агрессоров, а кубинский экспедиционный корпус
представить как символ братской помощи в революционной борьбе. В области
Прав Человека у них опять-таки наготове универсальная форма о
"социалистической законности", по которой соучастница вооруженного нападения
Анджела Дэвис - жертва апартеида, а Председатель московского отделения
"Эмнести Интернешонал" Андрей Твердохлебов - "поджигатель войны" и "заклятый
враг разрядки напряженности", чье место в принудительной ссылке или в
концлагере. Если же с ними разговаривают про самоопределение наций, они
мгновенно нейтрализуют обвинения безотказным клише о "нацизме и
национализме", согласно которому вооруженные акции Палестинского движения
освобождения являются законным удовлетворением национальных чаяний, а мирные
демонстрации крымских татар за возвращение на родину - проявлением