"Владимир Максимов. После немоты " - читать интересную книгу автора

фашистского расизма. И т. д., и т. п.
В свое время, к примеру, я ознакомился со статьей известного
французского поэта господина Жене в газете "Ле Монд", где, горячо заступаясь
за германских террористов, он безапелляционно утверждает, что "Советский
Союз всегда становится на сторону слабых". Оставляя на совести этого
достопочтенного француза его апологию бессудных убийств, я хотел бы задать
ему лишь один вопрос: почему горячо любимое им советское государство так
разборчиво в этом своем отношении к слабым? Почему оно, это государство,
спешит на помощь слабой Уганде и активно выступает против слабого Судана, до
зубов вооружает слабую Ливию и безмолвно игнорирует слабый Заир,
поддерживало слабый вчерашний Египет, а нынешний еще более слабый Египет
поддерживать отказывается, почему, наконец, ему мила далекая и слабая Куба,
а слабую и близкую Албанию оно и знать не хочет? Господину Жене, в его
возрасте, следовало бы усвоить одну банальную истину: почитаемый им
Советский Союз помогает только тем слабым, которые ему подчиняются.
Но если меня спросят, какая же все-таки существует альтернатива
всеобщей разрядке напряженности, я, как это ни парадоксально, отвечу:
всеобщая разрядка напряженности. Подчеркиваю: всеобщая.
А такую разрядку миру может обеспечить только существование внутренней
оппозиции в тоталитарных странах. Той самой оппозиции, которая явочным
порядком и дорого заплатив за это, возродила в своих обществах фактор
независимого общественного мнения, которое, и только оно одно, может
гарантировать выполнение со стороны своих властей каких-либо международных
соглашений, в том числе и Хельсинкских, а также окончательно нейтрализовать
как их внутреннюю, так и внешнюю агрессивность. Без этого фактора всякие
разговоры о "тихой дипломатии", "разумности в правовых требованиях",
"постепенности сближения точек зрения" - не более, чем безответственная и
даже преступная демагогия.
Недаром в своем недавнем письме самые отважные заключенные пермских
лагерей, обращаясь к западной общественности, пишут:
"Но если меновую стоимость в политической игре вновь приобретает
свобода - чужая свобода, которую ваши предшественники помогли потерять столь
многим, отдавайте себе отчет в том, что дурной опыт торговать чужой свободой
неизменно грозит потерей собственной".
Возьмем, к примеру, совсем недавний случай. На Западе решил остаться
крупный советский чиновник, заместитель Генерального секретаря ООН Аркадий
Шевченко. Мне нет нужды вдаваться здесь в мотивы его решения, ближайшее
будущее покажет подлинные причины этого, почти беспрецедентного события. Я
хотел бы только, в связи с темой своего выступления, отметить сейчас тот
поразительный факт, что первым свое возмущение поступком Шевченко выразил не
Леонид Брежнев, не советское правительство, не даже Министерство иностранных
дел СССР, а Курт Вальдхайм, демократ, стоящий во главе организации,
призванной самим своим существованием защищать Права Человека, в том числе и
право выбора себе местожительства по своему разумению и по своей совести.
Видимо, для некоторых политических деятелей Запада теплое место под солнцем
оказывается в конце концов дороже принципов Свободы и Демократии.
Если поведение Генерального секретаря ООН сделается в политической
жизни образцом для подражания, то недалек тот день, когда лагерный
надзиратель, помахивая перед вашим носом вашими собственными законами,
изречет: