"Владимир Максимов. Сага о носорогах " - читать интересную книгу автора

сегодня, разжигая национальную и расовую ненависть и подменяя серьезный
общественный разговор крикливой социальной демагогией, подрывает самые
основы свободного мира: когда придет ваш черед, не кричите перед расстрелом
или отправкой на этап, что вас обманули. Нет, вы жаждали быть обманутыми,
хотя мы вас предупреждали. И наша совесть перед вами чиста!

ЭПИЛОГ

Итак, я заканчиваю. Мне остается только последовать ценному указанию
моей корреспондентки М. Розановой, письмо которой приводилось мною выше, то
есть:
1. Публично извиниться.
2. Остановить эту публикацию.
3.Не пытаться печатать рукопись в "Континенте".
Отвечаю по пунктам:
1. С извинениями подожду.
2. Непременно опубликую.
3. В том числе и в "Континенте".
В конце концов, я - оптимист. А засим: адью!

АВТОБИОГРАФИЧЕСКИЙ ЭТЮД

Родился пятьдесят лет назад в Москве, в семье рабочего салицилового
завода, в Сокольниках. Мать - Федосья Савельевна Самсонова - была служащей
коммунхоза: секретарем, делопроизводителем, экономистом.
До ухода из дома успел закончить четыре класса 393-й московской
общеобразовательной школы. Бродячая юность несколько раз прерывалась
краткосрочными "остановками" в детприемниках (Славянск, Батуми, Кутаиси,
Тбилиси, Ашхабад, Ташкент) и колониях (Кутаиси, Ашхабад, Ташкент, Шексна),
откуда, как правило благополучно (кроме Шексны), бежал. Из горького опыта
пребывания в детских исправительных учреждениях, унифицированных по системе
Макаренко, вынес твердое убеждение, что всякая, даже самая заманчивая
система, оказываясь в руках фанатичных апологетов, становится орудием
преступления. Ничего более жуткого ни до, ни после мне уже переживать не
приходилось, хотя и впоследствии жизнь не баловала меня райскими кущами.
Шестнадцати лет от роду получил семь лет и после недолгого ожидания в
Таганской тюрьме, отправлен по этапу в Шекснинскую детскую трудовую колонию,
из которой вскоре пытался бежать, но был схвачен, а затем, в бессознательном
уже состоянии, передан на экспертизу в Вологодскую областную психиатрическую
больницу, признан здесь невменяемым и сактирован, как говорится, вчистую.
Если не считать учебы урывками во время пребывания в исправительных
заведениях, получил в основном образование книжное, откуда и вынес свою
нравственную программу, обогащенную затем жизненным опытом. Вместе со
справкой об освобождении получил свой первый, правда с режимным
ограничением, паспорт и справил восемнадцатилетие. Сразу же завербовался на
Крайний Север, где работал в проектной экспедиции знаменитой "Мертвой
дороги" рабочим-изыскателем на Таймыре, заведующим клубом речников в Игарке.
Затем, имея за плечами некоторый строительный опыт, был каменщиком и
штукатуром в Туле, Красноярске, Кемерове. С пятьдесят второго года - на
Кубани: подсобник на кирпичном заводе, прицепщик в колхозе, культработник,