"Карл Май. Полукровка ("Виннету") " - читать интересную книгу автора

я и додуматься не мог забраться в Пихтовый Лагерь и стать предателем. Этого
метиса, похоже, никто никогда не воспитывал, а теперь - поздно. Если вам,
герр Шеттерхэнд, по сердцу правосудие и справедливость, вы должны признать,
что порка для этого негодяя - наказание слишком мягкое. Я имею честь сделать
вам предложение, которое зародилось в недрах моей души и которое мне
придется обнародовать, если я не хочу, чтобы моя, как я уже упоминал, тонкая
натура поперхнулась и насмерть подавилась, словно та канарейка, которую
закормили красным перцем с луком.
Все, за исключением Виннету, заулыбались, а Фрэнк продолжал:
- С детства помню, что тонкая лоза несет гораздо больше мучений, нежели
толстая дубина, да ее и в руках держать неудобно. Применение грубой силы
никогда не затронет сути, оно поверхностно, и напротив, чем тоньше подход,
тем глубже проникновение! Пусть этого метиса хорошенько высекут, но к этому
следует добавить еще кое-что... Он сидит в колодце, а мы нальем туда воды,
да так, чтобы она доходила ему до рта, которым он еле-еле сможет ловить
воздух. Вот это и будет достойное наказание. Он ощутит настоящий страх перед
смертью, хотя и не умрет от этого. Когда он простоит так несколько часов, мы
вытащим его, мокрого до костей, и будем нещадно сечь и пороть, пока вся
одежда на нем не высохнет! Так мы не дадим ему простудиться, и никто не
упрекнет нас в том, что мы не восполнили пробелы в его воспитании, которые
когда-то допустил его отец. Этого для него будет достаточно, quod erat
demimonstrum!*
______________
* Фрэнк коверкает известное латинское выражение "quod erat
demonstrandum" - "что и требовалось доказать".

В этот момент раздался такой взрыв хохота, что почти никто не услышал
последних слов саксонца. Подождав, пока голоса утихли, разозленный Фрэнк
заговорил снова:
- Такого неслыханного поведения и такой нелюбезности я в жизни не
видывал! Если мой тщательно продуманный план судебного процесса вызывает у
вас смешки, я умываю руки! Я не могу общаться с людьми, которые высмеивают
меня и мои благородные порывы. Хуг!
Расстроенный Фрэнк сел в самом дальнем углу вагона и затих. Хотя
поведение хромого выглядело комично, Олд Шеттерхэнд не мог спокойно на это
смотреть. Он сказал:
- Дорогой Фрэнк, ты знаешь, как я ценю твои идеи. Взгляд Фрэнка
смягчался буквально на глазах, из его груди вырвался вздох облегчения, после
чего все услышали:
- К моей деликатной натуре нельзя подходить со смычком от виолончели, к
ней можно прикасаться только нежно, как к гитаре или мандолине. Я останусь
здесь, в этом углу, и меня отсюда не снесут ни Миссисипи, ни Амазонка!
Образованный человек обязан показать характер!
- Совершенно верно! То, что ты человек с характером, - а он у тебя
добрый, - всем известно. Полагаю, что поэтому ты и не будешь там долго
засиживаться.
После таких слов Фрэнк оживился и придвинулся ближе. Его голос зазвучал
гораздо теплее, чем прежде:
- Вы говорите это от души, мистер Шеттерхэнд? Честно говоря, было бы
полезным не только для них, но и для вас понять и признать, что я не так уж