"Карл Май. Наследники Виннету ("Виннету") " - читать интересную книгу автора

- Думаешь, я не выдержу?
- Малыш, это довольно утомительно!
- Не для меня! Если уж я решилась, то не отступлю! Подожди.

Она сходила в офис и принесла расписание. Мы взглянули на него.
Нам не стоило показываться ни в Чикаго, ни в Ливенворте. Путешествие в
удобных американских вагонах не обещало быть обременительным, тем более что
можно было следовать не через Ливенворт, а через близлежащий Канзас-Сити.
- Мы поедем без пересадок! - заключила Душенька. - Я сама позабочусь о
билетах.
Когда она говорит таким тоном, то знает, чего хочет. Итак, уже
следующим утром мы сидели в заказанном по телеграфу купе пульмановского
вагона * и следовали навстречу ожидающим нас, как мы надеялись, не слишком
опасным приключениям. Вместо того чтобы описывать эту долгую, но интересную
поездку, я хочу лишь сказать, что мы прибыли в Тринидад в отличном
настроении и нас вместе с двумя чемоданами быстро доставили в отель Синего
Макша.
______________
* Пульмановский вагон - большой (четырехосный) пассажирский или
грузовой железнодорожный вагон; назван по имени американского изобретателя
спальных вагонов Пульмана (1831 - 1891).

Еще в поезде я обратил внимание Душеньки на то, что с момента высадки в
Тринидаде ей придется на долгое время отказаться от львиной доли
"цивилизации". Разумеется, я был прав. Расположенный прямо между прерией и
горными цепями Тринидад отнюдь не выглядел обширнее, чем в те времена, когда
я увидел его первый раз. Он оставлял желать лучшего.
Когда я на вокзале осведомился о мистере Паппермане, один из служащих
сухо ответил мне:
- Его больше нет!
- Что? - удивился я. - Он приказал долго жить?
- Да нет. Он-то жив.
- Но вы говорите, что его больше нет?!
- Нет их обоих вместе: отеля и Паппермана. А по отдельности они
здравствуют! - Служащий глупо осклабился и продолжил: - Мистер Папперман
продал его, по крайней мере должен был продать! Во всем виновато его
злополучное имя!
С этим он удалился, а мы направились к отелю.
Последний не заслуживал права называться отелем. Любая захолустная
гостиница в немецкой деревеньке выглядела приветливее и чище, но мы уже
условились и должны были остановиться здесь. И потом, ради старого приятеля
я не пошел бы ни в какой другой дом. Мы получили две смежные комнаты,
тесные, бедно обставленные, но чистые. Эти так называемые номера имели одно
большое преимущество: оба их окна выходили, как здесь говорили, "в сад".
Когда мы выглянули в "сад", то увидели следующее: два ветхих стола с тремя
еще более ветхими стульями; дерево, почти лишенное листвы, которое, похоже,
из кожи вон лезло, чтобы походить на липу или тополь; четыре куста
неизвестного происхождения и, наконец, торчащие пучки травы. За каждым
столом сидело по человеку; их лица мы могли видеть только сбоку. Один держал
в руке стакан пива, но не пил, поскольку тот был пуст. У другого была