"Владимир Маяковский. Очерки 1922-1923 годов" - читать интересную книгу автора

Между мной и музыкой древние контры. Бурлюк и я стали футуристами от
отчаянья: просидели весь вечер на концерте Рахманинова в "Благородном
собрании" и бежали после "Острова мертвых", негодуя на всю классическую
мертвечину.
Я с полным правом рассчитывал на то же в Париже, и меня только силком
затаскивали на рояльные неистовства.
Мы едем к Стравинскому. Больше всего меня поразило его жилье. Это
фабрика пианол - Плевель. Эта усовершенствованная пианола все более
вытесняет на мировом рынке музыканта и рояль. Интересно то, что в этой
фабрике впервые видишь не "божественные звуки", а настоящее производство
музыки, вмещающее все - от музыканта до развозящих фур. Двор - фабричный
корпус. Во дворе огромные фуры уже с пианолами, готовыми в отправку.
Дальше - воющее, поющее и громыхающее трехэтажное здание.
Первый этаж - огромный зал, блестящий пианольными спинами. В разных
концах добродетельные пары парижских семеек, задумчиво выслушивающих
наигрываемые Для пробы всехсортные музыкальные вещицы. Второй этаж -
концертный зал, наиболее любимый Парижем. До окончания рабочего дня здесь
немыслимо не только играть, но и сидеть. Даже через закрытые двери несется
раздирающий душу вопль пробуемых пианол. Тут же то суетится, то дышит
достоинством сам фабрикант г. Леои, украшенный орденом Почетного легиона. И,
наконец, вверху - крохотная комнатка музыканта, загроможденная роялями и
пианолами. Здесь и творит симфонии, тут же передает в работу фабрике и,
наконец, правит на пианоле музыкальные корректуры.
Говорит о пианоле восторженно: "Пиши хоть в восемь, хоть в шестнадцать,
хоть в двадцать две руки!"

ИГОРЬ СТРАВИНСКИЙ

Душа этого дела, во всяком случае одна из душ,- опарижившийся русский,
Игорь Стравинский. Музыкальная Россия его прекрасно знает по "Петрушке", по
"Соловью" и др. вещам. Париж также его прекрасно знает по постановкам С. П.
Дягилева.
Испанец Пикассо - в живописи, русский Стравинский - в музыке, видите
ли, столпы европейского искусства. На концерт Стравинского я не пошел. Он
играл нам у Леона. Играл "Соловья", "Марш", "Два соловья", "Соловей и
богдыхан", а также последние вещи: "Испанский этюд" для пианолы,
"Свадебку" - балет с хором, идущий весной у Дягилева, и куски из оперы
"Мавра".
Не берусь судить. На меня это не производит впечатления. Он числится
новатором и возродителем "барокко" одновременно! Мне ближе С. Прокофьев -
дозаграничного периода. Прокофьев стремительных, грубых маршей.

ШЕСТЕРКА

Сами французы говорят, что французская музыка живет под нашим
сильнейшим влиянием. Главным образом под влиянием нашей "пятерки". В
противовес ей и в уважение, очевидно, парижские музыканты-модернисты
объединились в шестерку.
Некоторые уже отошли, но название держится. Это: Орик, Пуленк, Мильо,
Онеггер, Дюре, Тайфер. Интересующихся ими специально отсылаю к статье о них