"Владимир Маяковский. Очерки 1922-1923 годов" - читать интересную книгу автора

Лурье в последнем номере журнала "Запад". Чтобы не говорить неверно о
незнакомом предмете, ограничиваюсь перекличкой.

ЛИТЕРАТУРА

И старая литература Франции, и сегодняшняя "большая" французская
литература нам хорошо известны. Кажется, нет сейчас сборника, нет журнала, в
котором не появлялись бы куски Анатоля Франса, Барбюса, Ромена Роллана.
Просто "художественную" академическую литературу типа Бенуа также во
множестве выпускает "Всемирная литература" и поразведшиеся за последнее
время многие частные издательства.
Здесь меня интересует бытовая сторона сегодняшней парижской литературы.
Здесь, конечно, только черточки - чересчур краткое пребывание.

ПОКАЖИТЕ ПИСАТЕЛЯ!

Я обратился к моим водителям с просьбой показать писателя, наиболее
чтимого сейчас Парижем, наиболее увлекающего Париж. Конечно, два имени
присовокупил я к этой просьбе: Франс и Барбюс. Мой водитель "знаток",
украшенный ленточкой Почетного легиона, поморщился:
- Это интересует вас, "коммунистов, советских политиков". Париж любит
стиль, любит чистую, в крайности - психологическую литературу. Марсель
Пруст - французский Достоевский,- вот человек, удовлетворяющий всем этим
требованиям.
Это было накануне смерти Пруста. К сожалению, через три дня мне
пришлось смотреть только похороны, собравшие весь художественный и
официальный Париж,- последние проводы этого действительно большого писателя.
Мои шансы видеть Франса и Барбюса увеличились. Получив карточку к
Франсу (странная комбинация: Маяковский - к коммунисту Франсу с карточкой
какого-то архиправого депутата), мчу,- но Франс в Туре, а Барбюс, по
газетам, в Питере.
Вместо всего просимого получаю Жана Кокто - моднейшего сейчас
писателя-парижанина.

КОКТО

Кокто - бывший дадаист, поэт, прозаик, теоретик, пайщик "Эспри нуво",
критик, драмщик, самый остроумный парижанин, самый популярный,- даже
моднейший кабачок окрещен именем его пьесы "Бык на крыше". Как "провинциал"
я первым делом спросил о группировках, о литературных школах Парижа. Кокто
сообщил мне вразумительно, что таковых в Париже не имеется. "Свободная
личность, импровизация - вот силы, двигающие Францию вообще и литературу в
частности". (Генерал Галлиени, остроумнейшим маневром, вдохновением спасший
Париж от немцев, до сих пор у всех примером.) "Школы, классы,-
пренебрежительно заметил Кокто,- это варварство, отсталость". Бешеным
натиском мне удалось все-таки получить характеристики, в результате чего
оказалось, что прежде всего существует даже "школка Кокто".
Отсутствие школ и течений - это не признак превосходства, не
характеристика передового французского духа, а просто "политическая ночь", в
которой все литературные кошки серы. Это не шагнувшая вперед литература, а