"Владимир Маяковский. Автобиография" - читать интересную книгу автора

другое -нельзя. Вышло ходульно и ревплаксиво. Чтото вроде:

В золото, в пурпур леса одевались,
Солнце играло на главах церквей.
Ждал я: но в месяцах дни потерялись,
Сотни томительных дней.

Исписал таким целую тетрадку. Спасибо надзирателям- при выходе отобрали. А
то б еще напечатал! Отчитав современность, обрушился на классиков. Байрон,
Шекспир, Толстой. Последняя книга - "Анна Каренина". Не дочитал. Ночью
вызвали "с вещами по городу". Так и не знаю, чем у них там, у Карениных,
история кончилась.
Меня выпустили. Должен был (охранка постановила) идти на три года в
Туруханск. Махмудбеков отхлопотал меня у Курлова.
Во время сидки судили по первому делу - виновен, но летами не вышел.
Отдать под надзор полиции и под родительскую ответственность.

ТАК НАЗЫВАЕМАЯ ДИЛЕММА
Вышел взбудораженный. Те, кого я прочел, -так называемые великие. Но до
чего же нетрудно писать лучше них. У меня уже и сейчас правильное
отношение к миру. Только нужен опыт в искусстве. Где взять? Я неуч. Я
должен пройти серьезную школу. А я вышиблен даже из гимназии, даже и из
Строгановского. Если остаться в партии - надо стать нелегальным.
Нелегальным, казалось мне, не научишься. Перспектива - всю жизнь писать
летучки, выкладывать мысли, взятые из правильных, но не мной придуманных
книг. Если из меня вытряхнуть прочитанное, что останется? Марксистский
метод. Но не в детские ли руки попало это оружие? Легко орудовать им, если
имеешь дело только с мыслью своих. А что при встрече с врагами? Ведь вот
лучше Белого я все-таки не могу написать. Он про свое весело - "в небеса
запустил ананасом", а я про свое ною - "сотни томительных дней". Хорошо
другим партийцам. У них еще и университет. (А высшую школу - я еще не
знал, что это такое, -я тогда уважал!) Что я могу противопоставить
навалившейся на меня эстетике старья? Разве революция не потребует от меня
серьезной школы? Я зашел к тогда еще товарищу по партии - Медведеву. Хочу
делать социалистическое искусство. Сережа долго смеялся: кишка тонка.
Думаю все-таки, что он недооценил мои кишки. Я прервал партийную работу. Я
сел учиться.

НАЧАЛО МАСТЕРСТВА
Думалось - стихов писать не могу. Опыты плачевные. Взялся за живопись.
Учился у Жуковского. Вместе с какими-то дамочками писал серебренькие
сервизики. Через год догадался - учусь рукоделию. Пошел к Келину. Реалист.
Хороший рисовальщик. Лучший учитель. Твердый. Меняющийся.
Требование - мастерство, Гольбейн. Терпеть не могущий красивенькое.
Поэт почитаемый - Саша Черный. Радовал его антиэстетизм.

ПОСЛЕДНЕЕ УЧИЛИЩЕ
Сидел на "голове" год. Поступил в Училище живописи, ваяния и зодчества:
единственное место, куда приняли без свидетельства о благонадежности.
Работал хорошо. Удивило: подражателей лелеют - самостоятельных гонят.