"Вячеслав Мазуренко. Атомная субмарина К-27 Жидкий металл " - читать интересную книгу автора

происходит существенное внешнее и внутреннее облучение и загрязнение людей.
В какой степени это происходило - мало кто знал. В какой-то мере знали
спецтрюмные, не могли не знать офицеры КГДУ и КГАТ, командир БЧ-5 и 1-го
дивизиона, доктор экипажа и, конечно, служба РБ дивизии. Принималось все
это, видимо, как должное и вся эта "грязь" считалась несерьезным делом!
Тогда же присутствовали представители НИИ ВМФ и представители КБГЭУ
нашего проекта. Они также не раз посещали 4-й отсек.
Все шло в нормальном русле рабочих дней и недель воинского коллектива.
Приложить все силы, устранить все преграды к намеченному дню! В этом случае
можно понять командира. При возникновении экстремальных ситуаций он может
принять решение разрешить работы с облучением личного состава до 50 БЭР. Был
ли это тот особый случай? Кто вел контроль и фиксацию загрязнения после
работы в четвертом отсеке? Дежурный моряк-дозиметрист на ПСО производил
замеры только приборами КРАБ 1. Был СУ-1, но после него дежурный снова
возвращал на КРАБ-1. После четвертого захода в 4-й отсек мичман Щербина П. и
старший матрос Симонов на ПСО имели на руках и на теле около 1500 распадов в
минуту на квадратный сантиметр (так определил дежурный), после двухразового
душа осталось около 100 распадов. Заменили РБ (рабочее платье) и они ушли на
базу. Это типичная картина того предпоходового времени. Командование дивизии
торопило командира с выходом в море. КБЧ-5 Алексей ИвановКомандир, в свою
очередь, в очень резкой форме "давил" на командира БЧ-5 капитана 2 ранга
Иванова А.А. и командира I дивизиона капитана 3 ранга Л. Пастухова, требуя
от них самых кардинальных мер по скорейшему завершению работ в 4-ом отсеке.
На полученные дозы облучения перестали обращать внимание. Командира лодки
интересовала только техника и сроки выхода, а состояние людей отходило,
видимо, на второй план. Присутствующая на корабле наука (так кратко говорили
о представителях НИИ ВМФ), оказывала посильную помощь в возникших проблемах.
Институт требовал проведение высокотемпературной регенерации сплава 1-го
контура. Такая обязательная процедура была необходима для реакторов с
жидкометаллическим теплоносителем 1-го контура. Но сильнейшее давление
командования Северного флота оказывалось на всех. Лодка готовилась к выходу
в море. Командир БЧ-5 при проверке ГЭУ перед выходом в море еще раз напомнил
командиру лодки о необходимости срочной высокотемпературной регенерации
сплава. Регенерацию провели. Но, вместо трёх недель, она продолжалась всего
одну. Этого было явно недостаточно, тем более что после краткосрочного
выхода в море перед кругосветкой, повторной регенерации никто проводить не
собирался.
Командир экипажа и командир дивизии об этом знали. Но они и начальник
политотдела дивизии были людьми своего времени. Если партия сказала:
"Надо!", мы всегда отвечали: "Есть!". Другого не дано. Ведь если будет
другой ответ или заминки, возникнут серьезные проблемы, результат которых
скажется на всей карьере. Так было и в этом случае. Командир дивизии
контр-адмирал М.Г. Проскунов высказался так: "Если сегодня вы не уйдете в
море, я вас ногами оттолкну от пирса". Конечно, это своеобразный военный
юмор, но в нем заложен серьезный подтекст всей системы у правления:
выполнять и добиваться во что бы то ни стало! Все средства хороши для
достижения амбициозных планов командования ВМФ! Каждая флотская инстанция
привносила свои коррективы и ужесточала требования. А что грозило
строптивцам, не желавшим считаться с высшими интересами партии и флота?
Примеров было много. В конечном итоге, у командира никогда не было выбора.