"Вячеслав Мазуренко. Подводный чернобыль " - читать интересную книгу автора

строгого режима по РП качают. Жарко, растегнувшись, у Лени (он был пижоном)
с шеи сползает белый шелковый шарф, а мы качаем! К утру борт выровняли. Сам
запустил насос 8-го отсека, чтоб смыть грязь с палубы борта. Шланг (для
смыва палубы) неожиданно лопается, прямо над люком 8-го отсека. Срочно
остановил насос, с вахтенным моряком заменили шланг, плавно нагрузили и
смыли радиактивную грязь с палубы плавемкости (куда догадывайтесь сами!).
После этого сели в машину и уехали по домам, минуя пост дозиметристов. Зная,
как они могут "мыть", мы решили избежать это удовольствие. Утром звонит
командир корабля Новицкий Гарий:."Что случилось ?Что вы там на делали? Пост
спецполиклиники, пост на Святом Носу зарегистрировал повышенную
радиактивность. К разбирательству подключились особисты. Срочно в
казарму!".Пришел, скосил под дурачка, свалил все на дозиков, мол, они,
наверно, что то выбросили с нашего корабля, или очистили емкость. Не
поверили, но успокоились. Вот тогда я и подумал, а сколько же мы на себе
принесли домой, в семью? Наверно одному Богу известно. Я детей на руки брать
во время этих работ научных боялся, спал один в комнате. Сейчас, спустя
десятилетия, смешно, но я приказал Баренблату Лене выбросить свой шикарный
шарф к е.. м.., т. к. он мешал качать, а не потому что радиактивно грязен!
Замечу, что нам в тот период ни в чем не было отказа - хочешь спирт -
пожалуйста, хоть утопись, автомашину - в любое время, питание - на высшем
уровне. Для спецов на ТНТ-9 был постоянно накрыт стол, семга, молоко, икра,
все виды колбас, все что душе захочется! В казарме спецтрюмные жили в
отдельной комнате, были освобождены от всех работ и вахт. Правда все эти
"роскоши", которыми пользовались спецы, вызывали негодование у старпома,
мол, я балую моряков-спецтрюмных. Лично я так не думал. Как- то мы с
Овчинниковым А.А извлекали (по просьбе науки) стержни аварийной защиты из
ядерного реактора левого борта Светило так, что дозиметрические приборы
зашкаливало! Дозики, увидев это, пулей, бросив все, убегали из отсека.
Две-три попытки - и все закончилось воплями ст. лейтенанта Вышнякова (служба
СРБ): "Бросайте все на хрен, срочно бросайте.... Вон из отсека!" Тогда
Овчинников (рабочий) сказал мне:" Александрович, гони всех из отсека - и
спецов тоже! - работать будем вдвоем. Я уже стар, боятся мне нечего, а тебе
деваться некуда, ты - офицер, командир...". Выгнали, извлекли стержни,
бросили для работы физикам. Те замерили, осмотрели, что то там записали, а
затем попросили все поставить на место в ядерный реактор. Но сделать это
было труднее, чем при вытягивании. Но сделали. Много чего делали, всего не
расскажешь. Лодка разделила жизнь многих, служивших на ней, пополам: до 24
мая 1968 года и после. До ядерной аварии - счастливая, известная, а после
этой даты и до затопления - неизвестность и пустота для всех, но не для нас,
кто на ней остался и ликвидировал последствия аварии. Обидно, что сегодня,
многие адмиралы, ученые в своих мемуарах прославляют апл 705 проекта, забыв
напрочь тех подводников К-27 и сам корабль, которые сделали очень много,
чтобы не повторилась такая авария, при этом теряя здоровья и жизнь Два раза
проводили операцию "Мороз", выходили дважды на мощность. Однажды я вывел ГЭУ
(главная энергетическая установка. - Ред.) на режим 15%, загрузили
турбогенератор правого борта. Некоторые умники свыше, узнав об этом, даже
попытались выгнать экипаж в море на одном правом ядерном реакторе! Сверлили
дырочки у себя на кителях наверно. Но кто то в Москве сообразил, чем это
возможно кончится и мы не вернемся, все отменили. Вернее дали окончательный
отбой. Лодку стали готовить в Северодвинск. Когда ее поставили в док и