"Мэри Макбрайд. Струны сердца " - читать интересную книгу автора

так, словно вот-вот выскочит из груди.
И тогда он прижал ее к себе и с отчаянной страстью прильнул к ее губам,
нежно лаская груди. Она почувствовала, как металлическая пряжка брюк
впивается ей в голый живот, а жесткие бакенбарды царапают лицо.
Потом он медленно - будто ноги не держали его - опустился на колени и
прижался лицом к ее животу.
Пасть на колени и дрожать как пятнадцатилетний подросток! Гидеон не
знал, плакать ему или молиться. Одно знал точно: еще минута - и он потеряет
над собой контроль. Если она его не остановит или - не допусти этого,
Господи! - вдруг скажет нечто хотя бы отдаленно напоминающее согласие, он
взорвется, как артиллерийский снаряд, годами лежавший без употребления.
Девчонка слишком наивна, слишком неискушенна, чтобы понимать, как далеко
может завести эта игра. Она и не догадывается, что с ним делает, не
подозревает, как отчаянно, теряя разум, он борется со своим желанием.
Закрыв глаза, он встал и прохрипел:
- Одевайся.
- Что? - Туман рассеялся, и Хани вспомнила, почему она голая. - А как
же змея?
Гидеон схватил ее вещи и сунул ей в руки, но она тут же бросила их на
землю и с опаской отступила.
- Нет там этой чертовой змеи, Эд, - сказал Гидеон. - Она давно уползла.
Давай, одевайся. - Он поднял вещи и снова сунул их Хани. - Я пытаюсь не
забывать, что ты леди.

***

Одевшись, Хани взобралась по острым камням ко входу в шахту. Про себя
она последними словами крыла Гидеона Саммерфилда. Но как бы зла она ни была
на него, на себя гневалась еще больше.
Что на нее нашло? Она бросилась - совершенно голая - в объятия мужчины
с такой же легкостью, как если бы принимала приглашение на тур вальса. А в
бальное платье нарядиться не догадалась. Вела себя как девица из бара. Даже
хуже. На них все-таки хоть что-то надето, а всякие там места прикрыты
перьями. А на ней были только капельки воды...
Да она просто разума лишилась! Когда Гидеон взглянул на нее глазами
голодного волка, у нее все из головы вылетело. Боже правый! Ей приходилось
увлекаться молодыми людьми, но головы она никогда не теряла.
Дура! Безмозглая девчонка! А его реакция была нормальной. Но, как
истинный джентльмен, он сдержался и не воспользовался ее дуростью!
Интересно, что он сейчас о ней думает? После всего, что она ему
наговорила, после того, как она обзывала его всякими нехорошими словами - и
бандитом, и диким зверем, и наглым вором, - он вел себя как джентльмен и
обращался с ней благородно даже тогда, когда она как последняя потаскушка...
Возможно, отец прав. Ей нельзя доверять ничего, кроме ленточек и
побрякушек. Скорее всего, она вовсе не обладает тем врожденным чувством
ответственности, которым втайне гордилась. Вряд ли кто-нибудь, у кого есть
голова на плечах, повел бы себя так, как она.
- Тебе повезло, что он не овладел тобой, - пробормотала она себе под
нос. Впрочем, где-то в глубине души затаилось сомнение: так ли уж ей
повезло...