"Роберт Мак-Каммон. Грех бессмертия" - читать интересную книгу автора

профили. Он бы хотел быть патрульным, и много лет назад зарегистрировался
в списках, но ничего не вышло. Это из-за его склада ума, сказали ему, его
рефлексы также были слишком замедленными. Миленькая вещь для бюрократа,
чтобы сказать ее человеку, который был штатным полузащитником футбольной
команды сборной штата в Слэттери-Хай в Коунмау, его родном городе, что
примерно в семи милях к северо-востоку от Джонстауна. Замедленные
рефлексы. Вердикт. И этот вердикт насчет склада ума тоже. Когда склад ума
вообще принимался в расчет? Они поставили его в такое глупое положение,
потому что он был из провинции и не жил в Джонстауне, как остальные. Он не
понравился им, потому что его фотография и рассказ о бывшей звезде
футбола, собирающейся присоединиться к государственной транспортной
программе, был опубликован в "Коунмау Крайер". За это его и высмеяли.
Ублюдки. Вся чертова программа не стоила выеденного яйца. У него никого не
было в Коунмау, все его друзья либо умерли, либо переехали, все отметины
его отрочества сметены прогрессом и бетоном.
Он жадно сжевал свой последний гамбургер и, закончив кока-колу, смял
стаканчик своей огромной ручищей. Итак что? У этих ублюдков открытая
дорога, и они могут разбивать на ней свои колымаги, ему наплевать. Через
несколько минут он услышал, как патрульные говорят о красном "Ягуаре",
задержанном на 219 магистрали. Это, должно быть, спортивная машина,
которую он только что видел, кивнул он и улыбнулся сам себе. По крайней
мере, его инстинкты были еще остры. Он повернул ключ в зажигании, и
двигатель взревел. Выезжая с автостоянки у "Макдональдса", он думал о
мягком светлом оттенке оголенных рук Ким. Какая у нее фамилия? Грейнджер.
Симпатичная девушка. Вероятно, у нее множество парней. Все футболисты.
Он ехал, переводя взгляд с одной стороны дороги на другую; проехал
вдоль Круга, кивнув двум знакомым, махавшим с тротуара, и повернул к своей
конторе. Тени деревьев, холодные и темные, задвигались над его машиной,
поглотив ее. По радио все еще звучали голоса патрульных. О, их голоса
звучали очень близко, но он знал, что на самом деле они за много миль
отсюда, занятые своими проблемами. Как просто было бы ворваться в одну из
этих передач, завопить в это радио, озадачить и отвлечь их от их
ежедневных поездок, дико выкрикнуть: "Это Орен Вайсингер из Вифаниина
Греха; нам нужны несколько машин и кое-какая помощь, потому что."
Нет. Нет, он не мог сделать этого.
На его радио не было микрофона.
Пока он слушал, голоса, казалось, удалились. До него долетели
последние приглушенные фразы. Голоса из другого мира, проявляющиеся и
исчезающие в густой пелене статического электричества. На Каулингтон-стрит
огромная тень нависла над патрульной машиной, и Вайсингер почувствовал
короткую оторопь в ее присутствии. Он чуть-чуть надавил на акселератор.
Поворачивая направо на следующем перекрестке, он быстро взглянул в зеркало
заднего обзора и мельком увидел трехэтажный каменный дом, который затем
скрылся за густыми зелеными деревьями. Ему не хотелось проезжать там, хотя
это было частью его работы. Это напомнило ему о доме Флетчеров на окраине
Коунмау; тот дом был поменьше, но он все еще оставался в его памяти спустя
десять долгих лет, словно затаившись в глубине души.
В то время он водил патрульную машину в Коунмау. У него было два
заместителя из местных людей, работавших неполный день. И холодным
февральским утром он отправился в тот дом на холме. Его вызвала туда