"Роберт Мак-Каммон. Мое" - читать интересную книгу автора

- Вот увидишь, он будет футболистом. - Кэрол Мэйзер на другом конце
стола взяла свой бокал "шардоннэ". - Ну, в общем, Мэтт и говорит Софии,
что это не работа, а халтура, и София как психанет! Ты ж знаешь ее
характер. Лапонька, я тебе клянусь, слышно было, как стекла трясутся.
Просто Страшный Суд! Мэтт смылся к себе в кабинет, как побитая собака.
Знаешь, Лаура, кто-то же должен дать отпор этой бабе! Она себе забрала всю
власть, а идеи у нее абсолютно - извини за выражение, - но абсолютно все
трахнутые.
Она отпила глоточек вина, в ее темно-карих глазах светилось
удовольствие от хорошо рассказанной сплетни. Ее волосы представляли собой
взрыв черных колечек, а красные ногти казались достаточно длинными, чтобы
пронзить до самого сердца.
- Ты единственная, кого она вообще слушает, и пока тебя нет, все там
разваливается на куски. Лаура, я клянусь, она абсолютно сошла с рельсов.
Господи, помоги нам до твоего возвращения на работу.
- Я туда совсем не рвусь. - Лаура потянулась за своим питьем: "перье"
с добавкой лимонного сока. - Кажется, вы все там посходили с ума.
Она почувствовала, как младенец опять лягнулся. Точно футболист.
Ребенок должен родиться через две недели, чуть больше или чуть меньше.
Приблизительно первого февраля, как сказал доктор Боннерт. В первый же
месяц беременности, которая началась в начале жаркого лета, Лаура
отказалась от привычного стаканчика вина. После борьбы, намного более
тяжелой, она отвергла также привычку выкуривать пачку сигарет в день. В
ноябре ей исполнилось тридцать шесть лет, и это будет ее первый ребенок.
Определенно мальчик. Эхограмма точно показала пенис. По временам она
обалдевала от счастья, по временам чувствовала смутный ужас перед
неизвестным, нависающим над ее плечом, клюющим ее мозг, как ворон. Дом
заполнялся детскими книгами, гостевая спальня - некогда известная как
кабинет Дуга - была выкрашена в бледно-голубой цвет, и его рабочий стол и
компьютер уступили место колыбельке, которая принадлежала еще ее бабушке.
Это было странное время. Лаура последние четыре года все время
слышала тиканье своих биологических часов и всюду, куда она ни
взглядывала, ей казалось, что она видит женщин с прогулочными колясками.
Они казались ей членами другого общества. Она была счастлива и возбуждена,
и порой ей самой казалось, что она сияет. Иногда она гадала, сможет ли
когда-нибудь опять играть в теннис, или что делать, если живот не спадет.
Ей довелось слышать много жутких историй - большинство из них поставляла
Кэрол, которая была на семь лет ее моложе, дважды замужем и не имела
детей. Грейс Дили разнесло после рождения второго ребенка, и теперь она
только и делала, что сидела и с волчьим аппетитом пожирала коробки
шоколадок "Годива". Линдси Хортанье не могла справиться со своими
близнецами, и дети правили в доме, как потомки Аттилы и Марии-Антуанетты.
У рыжеволосой дочки Мэриан Бэрроуз был такой характер, что Макинрой по
сравнению с ней - баба, а два мальчика Джейн Хиллз отказывались есть
что-либо, кроме венских сосисок и рыбных палочек. Так рассказывала Кэрол,
которая была рада помочь унять страхи Лауры перед будущим шоком.
Они сидели в рыбном ресторане на Леннокс-сквер в Атланте. Подошел
официант, и Лаура и Кэрол заказали. Кэрол заказала салат из креветок и
крабов, а Лаура - большую тарелку всяких даров моря и лосося по-особому. -
Я ем за двоих, - сказала она, перехватив незаметно улыбку Кэрол. Кэрол