"Кит МакКарти. Пир плоти " - читать интересную книгу автора

свисавшей с потолка на длинном шнуре. Лампочка была такой слабой, что в ее
меланхолическом полумраке можно было разглядеть даже нить накаливания.
Несколько деревянных ступенек вело к дверям с табличкой, запрещавшей вход
посторонним. По обеим сторонам двери валялись пустые коробки и окурки.
Поднявшись по ступеням, Айзенменгер толкнул дверь, думая, что она не
заперта. Но дверь не поддалась. Айзенменгер был удивлен, Гудпастчер обычно
приходил первым, отпирал дверь и оставлял ее лишь на собачке французского
замка. Айзенменгер полез в карман пиджака за ключом.
- Стефан?
Тот, как правило, находился в своей комнате, первой справа. Однако
сейчас его там не было.
Боумен тоже отсутствовал, но в этом не было ничего удивительного.
Внутренние часы Тима Боумена работали не по Гринвичу, но, поскольку тот
все-таки проводил большую часть времени в том же пространственно-временном
измерении, что и его коллеги, было не совсем понятно, как ему удавалось
совмещать два временных потока.
Айзенменгер прошел по коридору до кабинета Гудпастчера, но и там не
обнаружил следов чьего бы то ни было пребывания. Куда все подевались?
Стоя в дверях, он посмотрел в окно на восточный конец южного зала
музея. Отсюда была видна только верхняя часть центрального помещения,
соединявшего северное крыло с южным. Позже он вспоминал, каким блеклым и
холодным показался ему зимний свет, в котором смутно вырисовывалась верхняя
галерея с ее академической панорамой книжных корешков.
Уже тогда он почувствовал: что-то не так. Гудпастчер должен был
работать в своем кабинете, а его помощники - Стефан, по крайней мере, -
выполнять его указания. Что-то случилось, это было ясно даже без телефонного
звонка Стефана. Некоторые вещи - не важно, какое значение они имели, -
оставались непреложны. Работа в утренние часы относилась именно к их числу.
Айзенменгер прошел налево по коридору к следующей двери, которая вела в
мастерскую. Именно в этом большом помещении изготавливали или чинили муляжи,
обрабатывали новые экспонаты, снабжали их бирками и выполняли прочую
рутинную работу. Мастерская тоже была заперта, и это было уж совсем ни на
что не похоже.
Айзенменгеру оставалось только дойти до конца коридора и спуститься по
лестнице в музей. Эта лестница была покрыта ковром - он никогда не мог
понять почему. Ни в каких других служебных помещениях такой расточительности
не наблюдалось.
Дверь внизу была отперта. Когда Айзенменгер толкнул ее, она тихонько
скрипнула, но как раз в этом не было ничего необычного - она скрипела
всегда.


* * *

Музей анатомии и патологии размещался в огромном здании, построенном в
форме буквы "Н". Оно было высотой почти в три этажа, центр его крыши украшал
стеклянный купол. Под куполом, в поперечном переходе, соединявшем два
протяженных прямоугольных зала, был установлен монументальный, диаметром
пять метров, круглый стол из полированного дуба, вокруг которого стояло
двадцать четыре стула.