"Кормак Маккарти. Кони, кони..." - читать интересную книгу автора

Так и знала, что ты ляпнешь что-то этакое! Такой уж у тебя вид.
Как все-таки насчет времени?
А я почем знаю? В жизни не была в Сан-Анджело. Есть будешь?
Дайте мне, пожалуйста, чизбургер и шоколадный коктейль.
Ты приехал на родео?
Нет.
Время тут такое же, сказал человек, одиноко сидевший у другого конца
стойки.
Джон Грейди поблагодарил его, а тот повторил, что время тут такое же.
Официантка записала заказ Джона Грейди в блокнотик и удалилась.
Раз приехал, значит, надо, пробормотал Джон Грейди.

Он бродил по городу под снегопадом. Стемнело рано. Он стоял на мосту
Коммерс-стрит и смотрел, как снег падает в темную воду, бесследно
растворяясь в ней. Припаркованные машины обзавелись белыми шапками. С
наступлением темноты движение транспорта почти полностью прекратилось.
Только изредка проезжало такси или грузовик с включенными фарами, свет от
которых еле-еле пробивал белую пеленy. Мягко шуршали по снегу шины. Отыскав
на Мартин-Стрит отделение ИМКА*, Джон Грейди снял номер за два доллара. Он
поднялся на второй этаж, вошел в номер, стащил сапоги, поставил их сушиться
к батарее, потом снял и развесил носки, бросил куртку на стул, а сам
растянулся на кровати, накрыв лицо шляпой. Без десяти восемь он стоял у
театральной кассы и чистой рубашке и с деньгами в кулаке. За доллар двадцать
пить центов он приобрел билет в третьем ряду балкона. Девушка-кассирша
уверила его, что оттуда все отлично видно.
______________
* Христианская ассоциация молодых людей. (Здесь и далее - прим.
перев.)

Он поблагодарил ее, отдал билет капельдинеру, который проводил его до
устланной ковром лестницы. И вернул билет. Джон Грейди поднялся наверх,
отыскал свое место и сел, положив шляпу на колени. Театр был заполнен
наполовину. Когда огни стали гаснуть, его соседи начали вставать и
перебираться в партер. Тут подняли занавес, на сцене появилась его мать и
заговорила с женщиной, сидевшей в кресле.
В антракте Джон Грейди надел шляпу и спустился в фойе. Спрятавшись в
нише с позолоченными стенами, он свернул сигарету, а потом долго стоял,
упершись в стену подошвой, и курил, а проходившие мимо зрители поглядывали
на него с удивлением. Джон Грейди подвернул одну штанину и время от времени
стряхивал мягкий светлый пепел в углубление получившейся манжеты. Замечая
мужчин в таких же, как у него, шляпах, Джон Грейди молча кивал им, а они
ему. Затем свет в фойе поубавился, и Джон Грейди вернулся и зал.
Джон Грейди сидел, поставив локти на спинку переднего кресла и,
подперев подбородок кулаками. Он сосредоточенно следил за происходящим на
сцене, в душе надеясь, что пьеса объяснит ему что-то важное об этой жизни,
растолкует, что собой представляет окружающий мир, но его надежды оказались
напрасными. Пьеса была начисто лишена какого-либо смысла. Когда в зале снова
вспыхнул свет, публика зааплодировала. Мать вышла поклониться публике раз,
другой, третий, потом все актеры выстроились на сцене и, взявшись за руки,
тоже принялись кланяться. Затем занавес опустился, и зрители стали