"Энн Маккефри, Маргарет Болл. Наследница Единорогов (Акорна - 1)" - читать интересную книгу автора

время обсуждать, подходит ли для Акорны то, чему ее учил дядя Хафиз.
- Однако, - заявил Рафик, - чтобы ты не тревожился, я сделаю кое-что
получше, чем просто поклясться на Трех Книгах. Я поклянусь на этой
Священной Книге Хаддитов, благословленной самим Мулеем Сухейлом и самой
святой как для меня, так и для всех истинных верующих, - с этими словами он
вынул из кармана какую-то книжечку и почтительно поднес ее к губам, после
чего протянул дяде Хафизу на раскрытых ладонях. Дядя Хафиз отшатнулся от
нее, как от змеи.
- Можешь клясться на этом, - ответил он, - а я поклянусь на Книгах
Трех Пророков. Таким образом, каждый из нас окажется связан клятвой на
самом святом, что для нас есть.
- Великолепная мысль! - ответил Рафик.
За этим последовали клятвы, весьма длинные и витиеватые, причем
большей частью произносимые не на интерлингве, а на языке той культуры,
которая была родной для Рафика и Хафиза. Калуму их речь казалась щебечущей
перебранкой двух птиц, и он изрядно заскучал. Затем Рафик и Хафиз призвали
в кабинет Акорну; она стояла совершенно прямо и неподвижно, скрытая облаком
вуалей, пока двое мужчин обменивались все новыми и новыми трелями на своем
птичьем языке. В конце церемонии Хафиз поцеловал верхнюю из Трех Книг, а
Рафик снова коснулся губами своей непонятной книжечки (Калум начинал
подозревать, что это просто записная книжка), после чего оба улыбнулись,
словно были крайне довольны удачной сделкой.
- С твоего позволения, дядюшка, я сейчас отведу мою бывшую жену в
отведенную для нее отдельную комнату, где она сможет начать свое
молитвенное бодрствование. Я знаю, тебе не захочется откладывать финальную
церемонию, - сказал Рафик.
- Поскольку я сам не являюсь нео-хаддитом, - возразил Хафиз, - я вовсе
не вижу причин для подобной задержки.
- Я должен сообщить ее семье, что все было сделано достойно и в
соответствии с положенным церемониалом, - возразил Рафик. - Это дело,
затрагивающее мою честь, дядюшка.
Хафиз поворчал некоторое время, однако в конце концов отпустил их,
получив заверения Рафика в том, что молитвы Акорны вовсе не помешают ее
присутствию на свадебной церемонии, которая должна была состояться вечером.
- Только семья, - уверил он племянника. - Будут присутствовать только
члены семьи и твой партнер.
Рафик выглядел удивленным:
- И ты преломишь хлеб с неверующим, дядюшка?
- Ты считаешь его членом своей семьи и доверяешь ему свою честь в лице
своих жен, - ответил Хафиз. - В знак любви и уважения к тебе, мой дорогой
племянник, я просто не могу не сделать этого.
Выглядел он при этих словах, однако же, так, словно только что
проглотил что-то весьма неприятное.
- Что это все значит? - требовательно спросил Калум, как только они
остались одни в уединенных комнатах второго этажа.
- Ну, ведь не хотел же ты, чтобы я передал ему Акорну здесь и сейчас?
Я нашел причину отсрочить этот момент. Теперь, когда наши финансовые дела в
порядке, корабль готов к отлету, а я получил все необходимые пароли, мы
можем бежать. Сегодня же ночью. Впрочем, нам придется дождаться окончания
этой чертовой церемонии, - Рафик нахмурился. - Хотел бы я знать, почему он