"Джон Маккормак. Друг стад (Айболит из Алабамы) " - читать интересную книгу автора

разу не пожаловались.
Вот почему одним погожим июньским утром я с замирающим сердцем
припарковался перед придорожным кабаком Дики. Я поставил машину рядом со
старым потрепанным белым "Бьюиком" 1953 года выпуска, вышел на свежий воздух
и, низко опустив голову, побрел к парадному входу. На окошках с
тонированными стеклами у меня над головой неоном переливались названия марок
пива и их фирменные знаки, искристым блеском приманивая жаждущего прохожего.
Чем ближе подходил я ко входу, тем больше замедлялась моя поступь,
словно ноги мои не желали двигаться в направлении открытой двери. И я знал,
почему. Даже будучи взрослым, самостоятельным человеком, я страшился
переступить порог питейного заведения. Всякий раз, когда я оказывался
поблизости от кабака, в голове моей эхом отдавались слова матушки.
"Держись подальше от пивных и притонов, - наставляла меня она. - Там
бывает всякое отребье: пьют мерзкое прокисшее пиво, ругаются, курят. Еще и
побьют, чего доброго!"
Но ведь я явился по вызову, а не со светским визитом. Наверное, ничего
страшного не произойдет, - ежели, конечно, не пить ничего затуманивающего
разум, и ежели никто из проезжающих не опознает мой пикап.
А ведь это проблема не из малых! Едва я осознал, что пикапчик мой
знаком всем и каждому, мимо, радостно сигналя в гудок, проехала очередная
машина.
- Ох, нет! Это еще кто? - пробормотал я, приседая на колени перед
зубастой решеткой радиатора. Когда неспешно катящийся автомобиль миновал
кабак, я осторожно выглянул из-за левого переднего крыла "Бьюика", пытаясь
опознать водителя в простом черном "Форде" с кузовом "седан".
- А ведь это, никак, Чаппелл, наш парикмахер! Судя по голове, точно,
он! Вот как раз на таком простеньком "Форде" он и ездит! - сказал себе я. Уж
теперь он повсюду раструбит, что видел ветеринара в кабаке!
Славный старина Чаппелл! Выходя из его парикмахерской, ты чувствуешь
себя так, словно только что побывал на брифинге и подробно ознакомился с
местными, региональными, внутренними и международными новостями, сплетнями и
предсказаниями. Чаппелл и его помощник Майэтт знали все на свете обо всех в
целом и о каждом в отдельности и, не скупясь, распространяли имеющуюся
информацию весь день напролет, подстригая волосы и сбривая усы. Разумеется,
было в городе еще несколько человек, что смогли бы без запинки ответить на
любой вопрос, по чистой случайности поставивший в тупик Чаппелла с Майэттом.
Я переступил порог заведения как раз в тот миг, когда великий Хэнк
Уильямс, - ныне, увы, покойный, - доканчивал скорбную душераздирающую
балладу о своих любовных горестях. На музыкальном автомате его тут же
сменила звонкоголосая певица и с места в карьер принялась жаловаться на
деградацию противоположного пола и на то, как лично она пострадала от по
меньшей мере половины мужчин в возрасте до тридцати лет.
По мере того, как глаза мои привыкали к полутьме, я рассмотрел смутные
очертания бессчетных дешевых столиков и табуреток, расставленных как попало.
Интересно, этот беспорядок тщательно спланирован или в заведении просто не
прибрались после последней драки?
Я ощущал на себе тяжелые взгляды двоих утренних завсегдатаев,
обосновавшихся за дальним угловым столиком. Угрюмо и молча они ели меня
глазами: дескать, пусть этот чужак в рабочем комбинезоне только попробует
вторгнуться в их теплую компанию! Каждый одной рукою сжимал длинное горлышко