"Росс Макдональд. Беда идет по следу" - читать интересную книгу автора

нараспев несколько нецензурных слов. - Такие уж у меня чувства. Жуткие, но
непоколебимые. Кувшин вина - и ты со мною вместе запоешь в сортире!
Эрик хихикнул. Предоставив ему возможность и дальше нести эту его
безрадостную чушь, я пошел в вестибюль и даже недолго подождал, пока
спустится Мери. Она слегка побледнела и казалась озабоченной.
- Сью наверху?
- Нет. Я думала, она прилегла в женской комнате. Бедняжка немного
перепила перед ужином. Но там никого нет.
- Может, уехала домой? Эрик тоже хорош. Его я нашел в туалете.
- Может, и уехала. Позвоню ей со студии.
До радиостанции оказалось всего пять минут езды. Мы вошли в темную
приемную, Мери усадила меня в вертящееся кресло, а сама отправилась звонить.
Вернувшись через минуту, сказала взволнованно:
- Дома Сью нет, во всяком случае пока. Надеюсь, она не пропала.
- Найдется, - успокоил я.
- У меня есть еще несколько минут до передачи. Хотите взглянуть на
фонотеку? Или останетесь тут и послушаете их?
Она кивком головы указала на застекленную кабинку. Пятеро или шестеро
гавайцев, обмотанных видавшими виды гирляндами, бренчали на гитарах и
терзали контрабас. Сейчас звучали "Голубые Гавайи".
- Как-нибудь обойдусь без столь экзотической роскоши, - сказал я.
Мери провела меня по темному коридору к фонотеке. Отперев дверь, она
зажгла свет. Узкое помещение с высоким потолком было с верху до низу
уставлено полками с пластинками. Она показала мне разные разделы: классика,
современная классика, популярные мелодии: самые последние и вечные, те, что
никогда не стареют, программы, переписанные у крупных американских
радиостанций, и набор больших пластинок с записями программ для Вооруженных
сил.
Заметив знакомую пластинку, я взял ее с полки и протянул Мери:
- Поставьте вот эту.
Она запустила пластинку. Это была "Не стоит заблуждаться" Фэта Уоллера,
обработка для органа. Мы стояли рядом, слушая протяжную, наводящую грусть
мелодию, которую много лет назад в Париже Уоллер извлек из органа.
Поддавшись чувственной прелести этой музыки, я слегка наклонился к Мери.
Возможно, она разгадала мои намерения.
- Хотите о чем-то спросить? - поинтересовалась она сухим, деловитым
тоном.
Когда пластинка остановилась, я сказал:
- В колледже я немного работал на радиоузле. С нас требовали, чтобы
время передачи было очень точно вымерено. Как вы рассчитываете время своих
музыкальных программ?
- Если на пластинке одна мелодия, это легко. Девяносто шесть и сто
двенадцать - стандартные.
- Девяносто шесть?
- Девяносто шесть оборотов. Ходят по кругу девяносто шесть раз. А те,
что выпускают для радиопередач, соответствуют определенному стандарту,
поэтому время можно отмерять на самой пластинке. Вместе с такими пластинками
мы получаем маленькие линейки с единицами времени вместо дюймов.
- Это означает, что скорость проигрывателя тоже должна быть
стандартной.