"Хоуп Макинтайр. Как соблазнить призрака " - читать интересную книгу автора

ней что-то гибкое, юное. Уверена, что слово "вечеринка" и в девяносто
заставит ее навострить уши.
Я же, напротив, одиночка. Или - хотя от этого слова меня воротит -
домоседка. Мне нравится жить чужой жизнью. Я довольно рано поняла, что мне
совсем неинтересно вечера напролет торчать в лондонском баре, напиваться до
скотского состояния, а потом возвращаться домой с первым мужчиной, который
купит мне "Космополитен". Но слушать о таких людях я люблю. Я отклоняю
приглашения на шикарные приемы, сижу дома, с удовольствием смотрю телевизор,
а на следующее утро с нетерпением жду звонков от знакомых с подробными
отчетами обо всем, что пропустила.
Я никогда не понимала, зачем постоянно куда-нибудь ходить. В первую
очередь у меня просто не хватит сил на это. К тому же я всегда предпочитала
общаться с людьми наедине, а приятный ужин на двоих можно устроить дома с
тем же успехом, что в битком набитом ресторане. Сложность в том - хоть я и
не считаю, что проводить много времени в одиночестве плохо, - что мой
антиобщественный стиль жизни не совсем нормален. Я это признаю. То есть я не
знаю никого, похожего на меня, и временами это беспокоит. Все только и
знают, что твердят: "Ты должна больше выходить", "Молодость бывает только
раз в жизни", "Постоянно сидеть дома в одиночестве - как-то ненормально". Я
очень отличаюсь от друзей, и это, наверное, заставляет их чувствовать себя
неуютно, но при этом отнюдь не мешает делать из меня "благодарного"
слушателя. Они то и дело берут меня в плен и вываливают на меня все свои
проблемы. Похоже, им очень нравится, что я почти всегда сижу дома одна и
готова слушать. Конечно, я включаю автоответчик и не отвечаю на все звонки
подряд, но тогда превращаюсь совсем уж в отшельницу. Особенно плохо стало в
последнее время, и если я не возьму себя в руки, мне грозит помешательство.
Рано или поздно мне потребуется мощная встряска, а то, чего доброго, я
присоединюсь к Астрид и самопроизвольно вспыхну. Я говорю обо всем - работе,
доме и, что самое главное, о личной жизни, поскольку, невзирая на мое
затворничество, у меня есть парень. Как ни странно, встречаемся мы уже
давно. Правда, в последнее время я слишком часто ловлю себя на мысли: долго
ли еще?
Как ужасно: пока Астрид с треском догорала, я и не догадывалась о ее
страданиях. Моя мать уверена, что во сне всегда видишь противоположное
реальности, а мне снилось, будто она бежит ко мне с распростертыми
объятиями. Что ж, по-моему, вполне логично. Просто такого никогда не
происходит в жизни. Наверное, поэтому меня так увлек этот сон - я
наслаждалась тем, чего в нормальном состоянии никогда не испытывала. Вот и
не слышала треска огня в соседнем доме.
Астрид вела детскую телепередачу. Мне всегда нравилось, что она - моя
соседка. Она ведь, можно сказать, знаменита, а знаменитости - мой хлеб. Я -
автор-"призрак". Видели надпись мелким шрифтом: "записано со слов тем-то и
тем-то" или "написано в соавторстве с таким-то и таким-то" под именем
знаменитостей на обложке их автобиографий? Это я и есть. Каждый раз, когда в
новостях я слышу имя известного человека, то начинаю машинально задавать
вопросы, составляя в уме краткий биографический очерк. На всякий случай.
Хотя Астрид едва ли теперь понадобится автор-"призрак".
Но Астрид, похоже, не виновата в том, что ее убила геенна огненная. О
пожаре я узнала только из новостей. Он начался вскоре после полуночи. Я все
проспала и не слышала пожарных сирен, но появление собственной улицы на