"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

тебя. Но будь добр к нему, заклинаю! Ему будет ох, как неприятно наносить
тебе визит - ведь он старик, взявший в жены молоденькую женщину. Не потому,
что он уже рогоносец, а из-за твоего безразличия. Поэтому ты должен
предпринять все, что в твоих силах, чтобы не затронуть его гордость. В конце
концов по высоте положения с ним может сравниться один Гай Марий. - Она
улыбнулась. - Знаю, что именно с этим сравнением он и не согласится, но оно
справедливо. Если ты стремишься стать претором, тебе нельзя его оскорблять.
Сулла выслушал ее совет, однако не совсем последовал ему. Он обзавелся
непримиримым врагом, ибо не проявил должной обходительности и готовности
помочь и тем более не стремился сохранить в неприкосновенности гордость
Скавра.
На протяжении шестнадцати дней после его встречи с Аврелией не
происходило ничего, если не считать того, что теперь он был настороже,
опасаясь соглядатаев Скавра и стараясь, чтобы у того не появилось ни
малейшего доказательства неверности жены. И друзья Скавра, и друзья самого
Суллы обменивались понимающими ухмылками; они оказались бы тут как тут, лишь
бы было, на что поглазеть; однако Сулла нарочито не замечал их.
Хуже всего было то, что он по-прежнему вожделел Далматику - или любил
ее, или был ослеплен ею, или все вместе. Одним словом, история с Юлиллой
повторялась. Боль, ненависть, желание ринуться на любого, кто встанет ему
поперек дороги. Мечты о любовных утехах с Далматикой сменялись у него
мечтами о том, как он сломает ей шею или заставит танцевать по залитой луной
травяной поляне в Цирцеи - о, нет, так он убил свою мачеху! Он все чаще
выдвигал потайной ящичек шкафа, где хранилась посмертная маска его предка
Публия Корнелия Суллы Руфина Фламена Диала, и вынимал пузырьки с ядами и
коробочку со смертоносными порошками - так он убил Луция Гавия Стикса и
силача Геркулеса Атласа. Грибы? Так он прикончит любовницу - отведай,
Далматика!
Однако со времени смерти Юлиллы он набрался опыта и теперь лучше
понимал собственную натуру; он не мог убить Далматику, - так же, как не мог
убить тогда, как ему трудно было приговорить к смерти Юлиллу. С женщинами из
древних, благородных семейств не существовало иного пути, кроме как довести
дело до самого конца. Настанет день, когда они с Цецилией Метеллой
Далматикой доведут до конца то, что он пока не решался даже начать.
Потом Марк Эмилий Скавр постучался в его дверь - ту самую дверь, к
которой прикасались многие из тех, кто потом превратились в тени, и которая,
казалось, сама по себе источала злость. Скавру было достаточно дотронуться
до этой двери, чтобы почувствовать себя отравленным; у него уже тогда
мелькнула мысль, что встреча пройдет еще напряженнее, чем он предполагал
раньше.
Усевшись в доме Суллы в кресло для гостей, доблестный старик мрачно
изучал бесцветное лицо хозяина дома своими изумрудными глазами,
заставлявшими забыть про морщины на его лице и лишенный волос череп. Как бы
ему хотелось не переступать этого порога, не ущемлять своей гордости
необходимостью участвовать в откровенном фарсе!
- Насколько я понимаю, ты знаешь, зачем я явился сюда, Луций
Корнелий, - молвил Скавр, задрав подбородок и не пряча глаза.
- По-моему, знаю, - был краткий ответ Суллы.
- Я намерен принести извинения за поведение моей жены и заверить тебя,
что после разговора с тобой приму все меры, чтобы впредь у нее не было