"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

отношения (по его словам, обходительно, но с должной твердостью), из чего не
делал секрета от своих друзей и на форуме.
- Бедняжка, это должно было случиться, - прочувственно делился он с
сенатором, будучи уверенным, что его слышат и другие избранники,
прохаживающиеся неподалеку. - Оставалось надеяться, что она выберет кого-то
другого, а не беспомощную креатуру Гая Мария, но увы... Впрочем, я готов
признать, что внешне он привлекателен.
Цель была мастерски достигнута: знатоки политики на форуме и члены
сената решили, что истинная причина неприятия Скавром кандидатуры Суллы
заключается в известной каждому связи между Суллой и Гаем Марием. Ведь Гай
Марий избирался консулом шесть ряд - беспрецедентный случай! - и карьера его
была уже на изломе. Его лучшие дни остались в прошлом, и он уже не мог
заручиться достаточным количеством голосов, чтобы быть избранным в цензоры.
Это означало, что Гай Марий, заслуживший прозвище Третьего основателя Рима,
так никогда и не достигнет величия наиболее знаменитых консулов, которые
были цензорами. В раскладе римской власти Гай Марий представлял собой теперь
битую карту, скорее любопытный экспонат, нежели реальную угрозу, человека,
которого может превозносить разве что третий класс. Рутилий Руф налил себе
еще вина.
- Ты действительно намереваешься отправиться в Пессинунт? - спросил он
Мария.
- Почему бы и нет?
- Как почему? Я бы еще понял, если бы речь шла о Дельфах, Олимпии, даже
Додоне.[18] Но Пессинунт? Это же в глубине Анатолии, во Фригии![19] Самая
заброшенная, проникнутая суевериями, неудобная дыра на свете! Ни капли
благородного вина, ни одной пристойной дороги - одни вьючные тропы! Сплошь
грубые пастухи, галатийские дикари! Ну, Гай Марий!.. Уж не Баттака ли ты
собрался лицезреть - в его расшитой золотом мантии и с драгоценными камнями
в бороде? Так вызови его опять в Рим! Уверен, он будет только рад
возможности продолжить знакомство с нашими матронами - некоторые из них
безутешно оплакивают его отъезд.
Марий и Сулла начали смеяться задолго до того, как Рутилий Руф закончил
свою пламенную речь; неожиданно напряженная обстановка, в какой до этого
проходил вечер, рассеялась, и они снова почувствовали себя вполне свободно в
обществе друг друга.
- Ты хочешь взглянуть на царя Митридата, - заключил Сулла; в этой его
фразе не было слышно вопросительной интонации.
У обоих его собеседников взлетели вверх брови; Марий хмыкнул:
- Что за невероятное предположение? Что навело тебя на эту мысль, Луций
Корнелий?
- Просто я хорошо тебя знаю, Гай Марий. У тебя нет ничего святого.
Единственные обеты, которые я когда-либо от тебя слышал, заключались в том,
что ты обещал легионерам, что они поплатятся выпоротыми задницами; военные
трибуны слышали от тебя то же самое. Может существовать всего одна причина,
по которой тебе понадобилось тащиться в анатолийскую глушь, невзирая на
ожирение и дряхлость: тебе приспичило взглянуть собственными глазами, что
происходит в Каппадокии[20] и насколько в этом замешан царь Митридат. -
Говоря это, Сулла улыбался такой счастливой улыбкой, какая не озаряла его
лик уже многие месяцы.
Марий повернулся к Рутилию Руфу в изумлении.