"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

верно заметил Гай Марий.
- Во всяком случае, ближайшая, кровная родня самого Гая Мария, -
вставил Луций Марций Филипп.
Публий Рутилий Руф обернулся на голос бывшего претора, наморщив
веснушчатый лоб.
- Как это проницательно с твоей стороны, - проговорил он ласково, -
провести различие между кровным родством и близостью, основанной на деньгах!
Если бы не эта тонкость, ты бы оказался накрепко связанным с Гаем Марием,
точь-в-точь прилипало! Ведь по части денег Гай Марий тебе ближе отца
родного, Луций Марций! Готов поклясться, что ты за один раз выклянчивал у
Гая Мария больше денег, чем получил от родителя за всю жизнь. Если бы деньги
были подобны крови, то и тебя вполне можно было бы обвинить в принадлежности
к италикам!
Сенат грохнул от смеха. Раздались хлопки и свистки. Филипп покраснел,
как рак, и спрятался за спинами соседей. Рутилий Руф вернулся к теме
выступления.
- Давайте более серьезно отнесемся к наказаниям, предусмотренным в lex
Licinia Mucia, умоляю! Как мы можем пороть людей, с которыми нам предстоит и
дальше сосуществовать, которые снабжают нас воинами и деньгами? Если
некоторые безответственные члены сената поносят других членов сената,
основываясь единственно на происхождении последних, то чем мы отличаемся от
италиков? Тут есть, над чем задуматься. Плох тот отец, который единственным
методом воспитания сына полагает ежедневное битье. Такой сын, повзрослев, не
любит отца, не почитает его, а ненавидит! Если мы потащим под кнут свою
италийскую родню, то впредь нам придется сосуществовать на полуострове с
людьми, питающими к нам лютую ненависть за нашу жестокость. Если мы навсегда
закроем им возможность добиваться гражданства, нам придется сосуществовать с
людьми, ненавидящими нас за высокомерие. Если мы выгоним их из их домов, нам
придется сосуществовать с людьми, ненавидящими нас за бессердечность.
Сколько же ненависти на нас обрушится! Гораздо больше, отцы-сенаторы и
квириты, чем можно снести от народа, живущего на той же земле, что и мы.
- Тогда загоним их еще дальше, - утомленно проговорил Катул Цезарь. -
Так далеко, чтобы нас не касались их чувства. Они заслуживают этого, раз
покусились на самый драгоценный дар, какой способен предложить Рим.
- Попытайся же понять, Квинт Лутаций! - воззвал к оппоненту Рутилий
Руф. - Покусились, но потому, что мы не отдаем его сами! Когда человек
крадет то, что считает принадлежащим ему по праву, то не называет это
воровством. Для него это - возврат своего.
- Как он может возвратить себе то, что никогда ему не принадлежало?
Рутилий Руф махнул рукой.
- Что ж, я попытался убедить вас, насколько глупо применять столь
устрашающие меры наказания к народу, вместе с которым мы живем, который
путешествует по нашим дорогам, составляет большинство населения в местах,
где мы строим свои виллы и имеем поместья, который обрабатывает нашу землю,
если мы не прибегаем к рабскому труду. Не стану больше распространяться о
том, к каким последствиям приведет наказание италиков.
- Возблагодарим за это всех богов! - вздохнул Сципион Назика.
- Теперь перейду к поправкам, предложенным нашим принцепсом - но не
Гаем Марием! - продолжал Рутилий Руф, не обращая внимания на укол. - Позволь
указать тебе, принцепс, что трактовать иронию другого оратора как серьезное