"Колин Маккалоу. Травяной венок. Том 1" - читать интересную книгу автора

Его зять Марк Порций Катон Салониан сидел неподалеку, на верхнем ярусе;
добравшись до Друза, он положил руку ему на плечо.
- Ты пойдешь со мной домой, Марк Ливий?
Друз не спешил вставать; рот его был приоткрыт, в глазах стояла тоска.
- Иди без меня, Марк Порций, - откликнулся он. - Я очень устал. Дай
собраться с мыслями.
Он дождался, пока все сенаторы покинули зал, потом подал знак слуге,
чтобы тот забрал стул и отправлялся домой, не дожидаясь хозяина. Затем он
медленно спустился и, пройдя по черным и белым плитам, устилавшим пол, вышел
из Гостилиевой курии, где рабы уже принялись за уборку, собирая мусор.
Покончив с этим занятием, они запрут двери, чтобы обезопасить курию от
обитателей Су-буры, лежащей в двух шагах, и удалятся в специальное жилище
для государственных рабов при сенате.
Друз брел, опустив голову, от колонны к колонне, раздумывая, сколько
времени потребуется Силону и Мутилу, чтобы прознать о случившемся. Он не
сомневался, что lex Licinia Mucia, украшенный поправками Скавра, в
кратчайший срок - в три рыночных дня и два промежуточных, то есть за
семнадцать дней - пройдет всю процедуру, отделяющую законопроект от
промульгации до принятия, и на таблицах появится новый закон, с которым
рухнет всякая надежда на мирное решение спора с италийскими союзниками.
С Гаем Марием он столкнулся совершенно неожиданно.
Это было в буквальном смысле слова столкновение. Друз отпрянул, но
слова извинения так и не сорвались с его губ, ибо яростный лик Мария лишил
его дара речи. За спиной Мария маячил Публий Рутилий Руф.
- Навести меня вместе со своим дядей, Марк Ливий, и попробуй моего
чудесного вина, - предложил Марий.
Мудрости, накопленной за шестьдесят два года бурной жизни, оказалось
Марию недостаточно, чтобы предвидеть, как подействует на Друза его учтивое
приглашение: смуглое, как у всех Ливиев, лицо, уже начавшее покрываться
морщинами, исказилось, из глаз хлынули слезы. Накрыв тогой голову, чтобы не
выставлять напоказ свою слабость, Друз разрыдался, да так горько, словно
жизнь его подошла к концу. Марий с Рутилием Руфом стали неумело успокаивать
его, хлопая по спине и бормоча слова утешения. Затем Мария посетила
блестящая идея: достав носовой платок, он сунул его Друзу под
импровизированный колпак.
Прошло еще некоторое время, прежде чем Друз взял себя в руки, сдернул с
головы полу тоги и явил сенаторам свой лик.
- Вчера умерла моя жена, - проговорил он, всхлипывая.
- Нам это известно, Марк Ливий, - ласково ответил Марий.
- Мне казалось, что я способен это пережить. Но сегодня чаша терпения
переполнилась. Простите, что я предстал перед вами в столь плачевном виде.
- Что тебя спасет, так это добрая порция славного фалерно,[100] -
сказал Марий, ведя его за собой вниз по ступенькам.
И действительно, фалерно сделало свое дело: Друз стал более-менее
походить на человека. Марий приставил к своему столу еще один стул, и троица
расселась вокруг кувшинов с вином и водой.
- Что ж, попытка не пытка, - со вздохом промолвил Рутилий Руф.
- Можно было и не пытаться, - пробурчал Марий.
- Не согласен с тобой, Гай Марий, - вскинулся Друз. - Заседание
записано слово в слово. Я видел, как Квинт Муций отдал распоряжение писцам,